Тяготы домохозяйства

По пути домой он твёрдо решил избавиться от своей новой домработницы, которая уже стала проблемой всей его жизни.

* * *

Всю ночь Паша не мог сомкнуть глаз. Зверобой Набекрень зарядил такой бодростью, что веки выворачивались наружу, а сердцебиение подкидывало над кроватью. Мир вокруг буквально остановился. Минуты превратились в годы. Муха, которая летала по комнате, бесила своей медлительностью: Паша полночи бегал за ней и подгонял тапком.

Он ждал, выбивая зубами барабанную дробь, пока зазвонит будильник и, не дотерпев последнюю минуту, разбудил жену.

– Я тут договор подготовил, – положил он на кровать три килограмма макулатуры, исписанные мелким почерком.

– Когда ты успел столько написать? – удивилась Катя, листая страницы.

– Не спалось.

Паша сгрыз все свои ногти и уже хотел было приступить к ногтям супруги, но вовремя опомнился.

Катя оценила красиво оформленный титульный лист, пробежалась по оглавлению, состоящему из трёх листов, оценила цифру «2000», которая соответствовала количеству выдвигаемых домработнице условий, и посмотрела в горящие ожиданием глаза мужа.

– Ты бы так у себя на работе старался.

– Подпиши внизу. А ещё – мой экземпляр и Набекрень, – он кинул на кровать ещё две стопки явно не ксерокопированных листов.

– Ты сдурел? Я не буду это подписывать! Она остаётся безо всяких условий.

– Ещё вчера ты угрожала любому, кто помешает тебе её уволить.

– Вчера, благодаря её крючку для вязания, я уволила целый отдел юристов, которые в месяц сжирали годовой бюджет местной радиостанции. Повторяю, она остаётся.

– Она опасна!

– И чем же?

– Она… она… – Паша замялся.

Снизу послышался голос Набекрень:

– Павел, мы вас ждём на пробежку! Если поторопитесь, успеем заскочить на спортплощадку!

Мужчина всхлипнул и упал на колени перед женой.

– Умоляю, давай её уволим, – взмолился он.

– Нет. Давай беги, а то на спортплощадку не успеешь.

– А если я докажу, что она опасна, ты подпишешь договор?

– Да. Но тебе придётся постараться. Сегодня, кстати, к нам на ужин придёт наш новый заказчик с женой. Они оба любят мясо, и мы устроим шашлыки на заднем, точнее, – она вспомнила про перестановку дома, – на переднем дворе. Будь дома в шесть, не опаздывай.

Паша кивнул и начал спускаться вниз.

– А после брусьев папа научит тебя делать выход силой, – донёсся до него голос Набекрень, которая разговаривала с Платоном.

От этих слов у Паши вдруг резко понизилось давление. Нога подвернулась, хрустнула, тело резко подалось вперёд. Паше было больно, но он не был расстроен. Наоборот, мужчина летел с лестницы, испытывая благодарность и счастье, принимая удары ступеней как поглаживания судьбы. Когда он достиг пола и распластался на нём, из глаз полились слёзы, но это были слёзы счастья.

– Папа! – вскрикнул Платон. – Тебе больно?

– Очень, – искренне ответил Паша, улыбаясь. – Кажется, я сломал ногу.

Набекрень преодолела расстояние от прихожей до лестницы в один шаг, хотя их разделяла гостиная.

– Не двигайтесь! – скомандовала женщина и схватила Пашу за ногу.

– Ничего страшного, всего лишь плоскостопие.

Она слегка надавила, и Паша взвизгнул. Плоскостопие было вылечено.

– Это не та нога, – плакал «исцелённый» Павел.

– Прошу прощения, зато теперь можно в армию, – отшутилась Набекрень и нежно взяла другую ногу.

– Мне нужно в больницу, – пыхтел мужчина, – на рентген.

– У меня глаз как рентген. Это всего лишь вывих, позвольте, я вправлю, пока не опухло, – сказала Набекрень уже после того, как провела операцию в походных условиях.

Павел был в срочном порядке госпитализирован на диван. Там ему наложили холодный, как сердце Арктики компресс, который Набекрень достала из чемодана, а в руку вложили горячий чай с бальзамом – для поддержания баланса температуры в теле.

На шум спустилась Катя.

– Что случилось?

– Я травмировался… Теперь придётся весь день, а может, и неделю провести дома, восстанавливаться, – словно на смертном одре выл Паша.

– А кто отвезёт Платона в школу?

– За мной Лёшка заедет с папой, – успокоил мать Платон и рассказал о своём новом друге, принудительно приобретённом вчера в кабинете психолога.

* * *

После пробежки и завтрака за Платоном действительно заехали. Катя отправилась на работу, а Ольга Прокофьевна пошла за стройматериалами для возведения беседки во дворе.

Убедившись в своём полном одиночестве, Павел поднялся с дивана и хотел было захромать в комнату Набекрень, но в этом не было смысла – нога не болела. А после избавления от плоскостопия он почувствовал, как шаг стал легче.

Он собирался порыться в личных вещах домработницы, найти компрометирующие доказательства: наркотики, которые она добавляет в щи, оружие, поддельные документы, да хоть накладные усы и бороду, если это поможет надавить на Катю. Мужчина в семейных трусах чувствовал себя настоящим Шерлоком Холмсом.

Дверь в гостевую комнату отсутствовала, вместо неё вход преграждал сделанный на заказ, специально под габариты Набекрень, аккордеон. Его меха были разжаты и занимали собой весь полутораметровый в ширину проём. Перепрыгнуть инструмент тоже не представлялось возможным.