The Worlds I See

Добро пожаловать на курс "Физика 105: Продвинутая механика". Это будет сложный курс, но для тех, кто готов потрудиться, он будет еще и познавательным". Профессор выглядел соответствующе: наспех причесанные седые волосы, твидовое пальто, наброшенное на стул, и та уравновешенность, которая бывает только после десятилетий, проведенных за освоением своего ремесла.

"Некоторые студенты, как мне сказали, называют это "механикой смерти", - добавил он с ухмылкой. "Полагаю, это справедливая оценка уровня отсева".

Я откинулся на спинку кресла и сделал неглубокий вдох, испытывая не только тревогу, но и ликование.

"Те из вас, кто интересуется историей, возможно, оценят тот факт, что в этой комнате - Палмер-холле - проходили многие лекции Эйнштейна во время его пребывания здесь. Именно здесь".

Что? Я сел.

"На самом деле, недалеко отсюда находится Институт перспективных исследований, расположенный по адресу Эйнштейн-драйв, 1. Говорят, что это место было выбрано специально для него, поскольку он любил прогуливаться среди окружающих деревьев, размышляя... ну, о тех вопросах, которые требуют такого уединения".

Это было почти слишком. Как будто я и так не была очарована многовековой историей школы и парящей готической архитектурой. Как будто мне нужно было еще одно подтверждение того, что физика - это правильный выбор. Как будто я уже не была влюблена.

Все вокруг, казалось, усиливало мое ощущение очарованности. Запахи страниц учебников, кирпича и свежескошенной травы. То, как преподаватели лениво вышагивали взад-вперед по заполненным залам, небрежно покачивая головой, когда останавливались, чтобы прислониться к столу. Как они носили свои свитера. Как они держали мел. Знания, накопленные в течение жизни, подкрепляли каждое их слово. Их глаза светились, даже когда они читали лекции, которые наверняка давно выучили наизусть. Я всегда считал, что моя страсть определяет меня, но эти люди жили ею до такой степени, что я и представить себе не мог.

Особенно запомнился Эрик Висхаус, профессор, который вел семинар по генетике, знакомящий первокурсников с передовыми достижениями в этой области. Он был экспертом среди экспертов, но именно его тон произвел на меня самое сильное впечатление: его голос был мягким, даже кротким, но вечно взволнованным. И держался он без намека на элитарность: в свободной клетчатой рубашке, с лохматыми волосами и кустистыми усами, больше похожий на плотника, чем на ученого. Это наводило на мысль, что даже самыми сложными идеями нужно делиться, причем любезно, а не хранить секреты. Затем, одним осенним утром, он превзошел самого себя.

"Мне очень неприятно это делать, но я боюсь, что сегодняшняя лекция закончится на тридцать минут раньше, потому что... ну, я думаю, некоторые из вас уже слышали..."

Несколько студентов нервно переглянулись между собой.

"Сегодня утром мне позвонили и сообщили, что Кристиана Нюсляйн-Вольгард, Эдвард Б. Льюис и я... в общем, нам присуждена Нобелевская премия по медицине за этот год".

Коллективный вздох был ощутимым, как и последовавшая за ним тишина.

"Крик одного из студентов нарушил тишину, после чего раздалось несколько хлопков. В одно мгновение аплодисменты разнеслись по комнате и в конце концов достигли рева.

"Расскажите нам, что вы сделали!" - добавил другой голос, еще больше снизив напряжение и вызвав волну смеха по всей комнате.

"Можете быть уверены, я буду учить вас этому в этом семестре!" Визхаус ответил застенчивой улыбкой.

Класс ответил игривым стоном разочарования.

"Ну ладно, хорошо", - согласился он, когда стоны вновь перешли в одобрительные возгласы.

"Все началось с попытки каталогизировать аномальные фенотипы плодовых мушек-дрозофил. Мы искали примеры, связанные с генами, которые вызывают фатальные осложнения. Но мы наткнулись на то, чего не ожидали. На нечто грандиозное. Оказалось, что многие из этих генов экспрессируются и в организме человека и потенциально ответственны за всевозможные заболевания.

"Вы должны понимать, - продолжил он, - это была огромная работа. Мы проверяли тысячи генов, чтобы найти очень, очень маленькое подмножество, которое приводило к врожденным дефектам у плодовых мушек. Не самый удачный карьерный шаг, особенно в те дни. Но что я могу сказать? Легко быть бесстрашным, когда ты молод. Думаю, это принесло свои плоды".