The Мечты

«Да что вы себе, Артем Викторович, позволяете?!»

«Не больше, чем вы, Любовь Петровна! Мне долго ждать?»

«А-а-а-а! – протянула о чем-то своем догадавшаяся Горбатова. – А что это вы о ней вообще хлопочете-то, а? Вы же знаете, с кем она спит, Артем Викторович? Вы что? Соображаете, что творите?»

«Ее личная жизнь – это ее личное дело».

«Моральный облик – дело общественное! Она позорит бухгалтерию! Она позорит университет! А вы покрываете разврат! Или она и с вами спит?»

Тут по коридору разнесся громогласный хохот. Юрага и правда хохотал, как ненормальный. Можно было всерьез подумать, что он никогда в жизни так не веселился, если бы не жесткий голос, которым он продолжил пререкаться с главдраконом, отсмеявшись:

«Так, может, пропесочим ее на партсобрании?! – проорал он. – Или устроим товарищеский суд? И надо мной заодно, если я с ней сплю?»

«За кого вы меня принимаете?!»

«А вы меня за кого? Подписывайте!»

«Черт с вами! Но учтите, в отсутствие Малич ее участок работы – на вас. Ясно?!»

«Ясно!»

Оглушительным и финальным залпом снова шандарахнула дверь, и стёкла в ней в ужасе задрожали. А потом перед Женей и Ташей предстал взъерошенный Юрага с заявлением, глядящий на Женю совершенно безумными глазами.

- Извините, - было первое, что он сказал, тяжело дыша и пытаясь расстегнуть свободной рукой пуговицу на рубашке.

- Зря вы, Артем Викторович, - подняла голову Женя. – Вы же знаете, она не спустит. И при каждом удобном и даже неудобном случае…

- Не вам же одной под обстрелом... – он подошел к ее столу, не обращая внимания на едва дышавшую Ташу. Положил на Женин стол заявление и проговорил: - Еще в отделе кадров... завизировать надо.

- Да, - согласно кинула Женя. – Конечно, я сама уж… Спасибо вам.

- Ерунда... Вы это... если вдруг занесет в Рим, вы передавайте ему привет от меня, хорошо? Я забыл монетку бросить когда-то.

Он положил ее заявление на стол, после чего улыбнулся и вышел из кабинета. Через минуту снова стукнула дверь – Юрага скрылся у себя. Ему надо было продержаться десять дней до Жениного отъезда со Шпинатом. Потом ее не будет. А в августе отпуск уже у него, и он улетит на край света. Может быть, если реже с ней пересекаться, все само пройдет?

... к Риму, в котором она тоже никогда не была.

- Клар! Клар! – прокаркала Антонина Васильевна, осторожно вглядывавшаяся в открытые ворота двора, за которыми величаво стоял шикарный танк неведомой бабульке породы. В машинах баба Тоня не разбиралась, да ей и не надо было. Сюда бы Гарика, но тот с утра на работе, да и Андрей Малич подозрительно зашухарился у себя дома, не подступишься. А что за машина и по чью душу – мадам Пищик было страсть как интересно.

- Кларка! – снова гаркнула она соседке, кормившей в это время котиков и косившейся в сторону сараюх.

- Чего тебе, Васильна? – нехотя отозвалась та, подкидывая кошачьему стаду рыбу.

- Это чего это за буржуй за воротами?

- Понятия не имею, - пожала плечами Кларка, но все же бросила взгляд на машину. – Мало ли. Может, квартиранты новые в Светкину квартиру.

- Да ну тебя! Квартиранты с таким транспортом? Да они весь наш дом с потрохами купят после реставрации. Стоит, вон, уж минут сорок... присматривается... Может, спросить, чего надо?

- Васильна! – рыкнула Буханова. – Тебе надо – иди и спрашивай. Мне лично все равно.

- Да ладно, ладно! – охолонулась баба Тоня. – Что там твой-то? А?

- Так опять куда-то учесал, - поделилась Кларка насущным. – В обед появился, супа похлебал и свалил.

- Может, у него завелся кто? Не думала?

- Та кому он нужен! – в сердцах возмутилась Буханова. – И я-то терплю по старой памяти. Ирод проклятый!

- А может, кому и сгодится, - ухмыльнулась баба Тоня. – Ты-то как без мужика?

- А вот без некоторых разберусь! – Кларка бросила на землю пакет с едой, на который тут же с воодушевлением набросилось хвостатое братство, и подперла руками пышные бока.

- Смотри, Кларка, - искоса глянула на нее вездесущая Антонина Васильевна. – Твой тебя хоть не бьет, за всю жизнь пальцем не тронул. А другие, может, хороши, пока с ними издалека милуешься, а вблизи – ничего хорошего.

В ответ Буханова лишь прищурила глаза и деловито заявила:

- А ты за собой следи, а не за другими. Кто тебе виноват, что бобылицей всю жизнь прожила? Вот и не лезь, поняла!

- Да как... да я... да ты что, Клара?! – возмущенно заохала баба Тоня. – Да чтоб ты знала, меня замуж так часто звали, что тебе не снилось! И ни за кем я не слежу, да люди болтают!

- А ты не слушай! – посоветовала соседка и демонстративно отвернулась в сторону стройплощадки за сараями.

Одновременно с этим в районе второго подъезда раздался шум, и издавали его отнюдь не реставраторы. У Антонины Васильевны на тех изуверов был особый нюх. Она резво развернулась на звук и обнаружила, что по ступенькам спускается Женя Малич в сопровождении неизвестного мужика, тащившего за ней чемодан.

- Доброе утро, Женечка! – выкрикнула баба Тоня, внимательно следя за перемещениями соседки. – В отпуск, что ли, собралась?