The Мечты. Минор для мажора

Юлька снова замолчала. Потерла переносицу. Устала непередаваемо. Очень хотела спать. Несколько суток на ногах, и те – раненые. А потом взглянула на отца.

- А можно еще спрошу?

- Спрашивай, конечно, - улыбнулся Андрей Никитич.

- Ты такой умный сразу родился или с мамой пришлось стать?

- Эк ты загнула, - рассмеялся отец. – Ты у меня тоже умная.

- Если бы ты знал, что я натворила, точно бы мне ремня дал, - в тон ему заявила Юлька.

- И почему ты это натворила?

- Потому что умничать, конечно, люблю. Но в действительности нифига не умная.

- Даже компьютеры глючат, что уж говорить о человеке. Не все зависит от ума – его наличия или отсутствия. Но что бы ты ни натворила, я всегда тебя буду любить. И еще я очень хочу, чтобы ты была счастлива, - Андрей Никитич убрал в сторону доску и наклонился к Юле. – Ты никогда не была по-настоящему счастливой с Ярославцевым. Даже в самом начале, даже если сама этого не понимала. Поэтому он мне и не нравился.

- Это было так заметно? – неожиданно больным голосом спросила она.

- Мне – да, - негромко проговорил отец. – А теперь давай спать.

- То есть, что я сонная – тоже очень заметно?

- Ты не против, если мы сойдемся на том, что спать хочу я, - хитро подмигнул Андрей Никитич.

- Не против. Хороший компромисс.

С отцом вообще было очень просто. Даже в сложном. Даже когда он начинал давить, Юлька знала, что никогда и ни к чему он ее не принудит. И выбор всегда будет оставаться за ней.

Она заснула в своей старой комнате, едва только голова коснулась подушки. В полном одиночестве и тишине. Андрюша спал в комнате Сашки, и она была в их компании лишней. Что снилось – не имела представления, но зато впервые за долгое время спала крепко и спокойно, чувствуя себя в безопасности, как когда ей было семнадцать лет. В папином доме всегда так.

А проснулась в один миг – затемно. В окно привычно светил желтый фонарь, как он светил всю ее жизнь. И чуть слышно поскрипывал на ветру старый миндаль, упираясь ветками в стену. И ей вдруг вспомнилось – папа был уверен не в Стефании, а в себе. Может быть, с ней именно это и приключилось. Дело не в Богдане. Она не верит в себя. Она столько раз сталкивалась с трудностями, что сейчас, когда ей, наверное, ничего уже не мешает, перестала верить в себя.

Ей было семнадцать. Мать Богдана задала ей один-единственный вопрос, против которого меркло все остальное, что она тогда наговорила: уверена ли Юлька, что сто́ит того, чтобы между нею и матерью Богдан выбрал ее.

А Юлька всегда знала, что не сто́ит.

Не сто́ит. Потому что мама – это мама. У нее не было. Она бы многое отдала за то, чтобы была, но у нее не было. В этом Богдану повезло больше. И кто она такая, чтобы позволить ему ошибиться и выбрать неправильно?

В тишине Юлька негромко всхлипнула и перевернулась на живот, сгребая руками подушку. В эту же подушку она уткнулась лицом и расплакалась. Горько-горько. По себе и по нему, какими они, наверное, никогда уже и не будут.

Утренний свет она встречала на кухне. Спокойная и собранная. Готовила завтрак на всю семью с тем, чтобы как можно скорее взяться за дело – закончить переезд. Сначала отправила Андрея в детский сад вместе со Стешей. Потом взялась за остальное. Сгоняла в квартиру Ярославцева, упаковала остатки вещей. С отцом на двух машинах перевезла их в свободную квартиру в Гунинском особняке, где уже взялась за уборку Женя. На то, чтобы все разложить и привести в порядок, ушел почти весь день. А вечер она снова проторчала у отца, чтобы теперь уже уйти ночевать из одиннадцатой квартиры в первую, по пути напоровшись на бабу Тоню, подслеповато зыркавшую на нее и, кажется, не сразу узнавшую.

Бурной встречи было не избежать – и так боженька щадил ее слишком долго. Потому в этот раз пришлось звонко и радостно здороваться и торопливо мчаться в соседний подъезд, пока госпожа Пищик, которой было уже под девяносто, пыталась уразуметь, что вообще тут на ее глазах, тронутых глаукомой, делается.

А поскольку с годами Антонина Васильевна стала медленнее соображать, хотя в целом на ее энергичности это не особенно сказывалось, Юлька могла рассчитывать на определенную фору – пока еще старушка просечет, кто теперь занимает Светкину квартиру, она успеет много чего. Наверное. Если повезет.

На следующий день Юлька снова отправилась к Ярославцеву, на другой конец города, но на сей раз вызвала клининговую фирму, чтобы те выдраили все, что повлекло за собой их с Андрюшкой великое переселение. Да и вообще, нехорошо оставлять жилплощадь в каком попало состоянии.