The Мечты. Минор для мажора

Он прошел через кабинет, расстегнул пальто и, удобно расположившись напротив Ярославцева, поприветствовал его:

- Приятного аппетита!

- Богдан? – несколько наигранно удивился Дима. – Ты как тут?

- А сам как думаешь? – усмехнулся Моджеевский. – На машине приехал. Я же не Гарри Поттер, чтобы на метле рассекать.

Ярославцев откинулся на спинку стула и рассмеялся. Громко и весело. Наверное, даже искренно. Потом развел руками над своей трапезой и проговорил:

- А у меня поздний завтрак. Ни черта не успеваю.

- Что так?

- Ну так хозяйство хлопотное. И рабочий день ненормированный.

- Ну да, - согласился Богдан и кивнул на еду. – И домашним Юлька не балует.

- Полезное предпочитаю домашнему, - отмахнулся Димон. – От домашнего щеки растут, а для моей профессии рожа имеет значение. Но у Юльки сейчас весь мир вокруг Андрюхи вертится, ей не до того, чтобы на меня отдельно куховарить.

- Да ладно! Всегда можно найти способ сбросить парочку печенюшек.

- Нахрен, пусть сама печенюшки ест, ей нарастить пару килограммов не лишнее. Экстра черный шоколад полезнее, - расхохотался Ярославцев. – Кофе будешь?

- Ну давай кофе, если печенюшек у тебя нету, - в тон ему отозвался Богдан, наблюдая за Димой и подмечая настороженность, которую тот старательно прикрывал веселостью.

Кофе был подан ровно через три минуты все той же Лидой. За это время хозяин кабинета успел отправить в рот пару кусков омлета. Предложить Моджеевскому присоединиться и разделить пищу по-братски. И наконец выдать:

- А ты так? Проведать? Или по какому делу?

- Да как посмотреть, - сказал Моджеевский, отпив кофе. – Пришел узнать, что вчера произошло.

- А что произошло? - непонимающе поинтересовался Димон, а потом хлопнул себя по лбу: - Черт! Алинка, да?

Богдан молча смотрел на Ярославцева. Тот проглотил еще кусок своего омлета и старательно вытер рот салфеткой. Затем кивнул и сообщил:

- Ну ты же в курсе, что у баб воображение развито мощнее здравого смысла, да? И еще от настроения много зависит. Моя вот тоже с утра пантерой рычала на ровном месте, а потом ничего, ластилась.

- Для тебя было бы лучше, - вкрадчиво проговорил Моджеевский, - если бы причина, по которой на тебя рычала твоя жена, не совпала с той, из-за которой на тебя обиделась Алина.

- Та не, у нас с Юляном только бытовуха, - хмыкнул Димон, после чего потянулся за своей чашкой. – А Алина... ну я переставил ее во вчерашний вечерний выпуск новостей. Самолично, в обход всех. Она у тебя девка что надо: и внешность у нее – смотреть приятно, и говорит хорошо. И мозги работают – выкрутится в случае чего-то непредвиденного. Конечно, есть чему поучиться еще, но без практики не будет результата. В общем, она отработала, а вечером я к ней сунулся. Ну там поздравить. Комплимент сделать. Моджеевский, я же не знал, что в ней прекрасно все, кроме чувства юмора!

- То есть это была просто шутка?

- Ну а ты всерьез думаешь, что я бы ее клеил? Твою бабу? Нахрена?

- Вот и мне интересно – нахрена.

- Женщина друга – святое. И я жену люблю, Моджеевский.

- Очень на это надеюсь, - без тени улыбки сказал Богдан и поднялся. – Хорошего дня!

- Богдан! – окликнул его Ярославцев.

Тот обернулся.

- Я сегодня перед ней извинюсь.

- Хорошо, - сказал Богдан, подводя итог первому пункту собственной программы.

Спустя полчаса он воплощал в жизнь пункт второй.

- Узнаешь мне все про Ярославцеву Юлию Андреевну, жену директора нашего телеканала, - давал он поручение начальнику службы безопасности. Этого коренастого, всегда сдержанного и молчаливого человека посоветовал Богдану Коваль. Моджеевскому-младшему он нравился своей работоспособностью, умением анализировать и цепко вычленять важное в любой проблеме. – Все, Савелий! Даже то, что тебе покажется несущественным.

- Сроки? – коротко спросил тот.

- Еще вчера.

Савелий кивнул и вышел из кабинета начальства. А Богдан, глядя на закрывшуюся за ним дверь, неожиданно расхохотался, откинувшись на спинку кресла. Печенье в качестве доказательной базы несчастливого брака – это, безусловно, сильно! Но чем бы все это ни закончилось – пора поставить точку. Окончательную. Жирную. Навсегда. Потому что слишком подзатянулось. Прожить – и идти наконец дальше.

С тем и перешел к третьему пункту – снова наведался в магазин. Но ему не повезло. Юли там не оказалось, а у витрин хозяйничала другая девушка. Она же торчала там и на следующий день, взглянув на Моджеевского уже с некоторым подозрением. Пришлось прикинуться искателем винтажных запонок, которые та радостно пообещала поискать.

«Разбежалась», - хмыкнула внутри его существа Юлька.

«А вот посмотрим!» - мысленно спорил с ней Богдан. Словно в его голове разыгрывался сейчас спектакль десятилетней давности.

Но сам он спустя несколько дней внимательно смотрел в отчет, который составил для него Савелий.

И уже на заголовке завис. Потому что ее фамилией, как и десять лет назад, значилось Малич. Малич Юлия Андреевна. А Савелий, глядя на него, сосредоточенно и монотонно пояснял: