The Last Kings of Shanghai: The Rival Jewish Dynasties That Helped Create Modern China

Как и у ее кузины Флоры, и как у злополучной Лоры Кадури, у Рейчел Сассун не было своих амбиций. Ее карьера стала воплощением парадоксов, подстерегавших Сассунов: социальный либерал и феминистка, которая в то же время поддерживала Британскую империю и защищала торговлю опиумом, сделавшую ее семью такой богатой и влиятельной; еврейка, преодолевшая барьеры, которая стремилась к социальному признанию, приняв христианство, но оказалась зажатой между традициями своей еврейской семьи и яростным антисемитизмом Европы; женщина с загубленными талантами и амбициями. Для Сассунов было мало признаков того, что девятнадцатый век - или двадцатый - станет веком женщин.

 

Когда жизнь в Шанхае вернулась в нормальное русло после подавления Чан Кай-ши коммунистического восстания, британские бизнесмены в Международном поселении и Шанхайском клубе начали сплетничать о богатом холостяке из Англии, который ходил с тростью, но излучал харизму и сексуальность. После семейных неурядиц с Флорой и ее отъезда в Лондон Сассуны бросились искать человека, который мог бы управлять их бизнесом в Азии, финансовым источником жизни династии. Этот новый отпрыск, живущий в Бомбее, все чаще посещал Шанхай, расспрашивая о деловых сделках и приглашая красивых женщин на ипподром, с бутоньеркой из гвоздик в петлице и серебряным портсигаром, бойко торчащим изо рта. Его звали Виктор Сассун, наследник состояния Сассунов. Сассунам предстояло возвращение.

 

 

 

Виктор Сассун и друзья

 

 

5.

Импресарио

 

Как ты, дорогая?"

H

Виктор Сассун наклонился к ней, в его темных глазах плясали любопытство и нотки озорства. Его тонкие, как карандаш, усы, а монокль, который он носил над правым глазом, придавал каждой его шутке и замечанию бесстрастный тон. Ростом более шести футов, с широкими плечами, он был сильным пловцом в Кембридже, а также боксером и теннисистом выше среднего. Можно было понять, почему мужчины и женщины тянулись к нему - уверенность в себе, быстрый ум, насмешливость. К тому же Виктор был холост и один из самых богатых людей в мире. Он обладал даром политика, заставляя собеседника чувствовать себя центром его внимания, как будто он - или часто она - был единственным человеком в комнате.

Виктор был "необычайно быстрым и остроумным, особенно для бизнесмена", - писала в письме к матери автор The New Yorker Эмили Ханн, у которой был роман с Виктором в Шанхае. "Ему нравился интеллект".

Виктор Сассун, внук Дэвида Сассуна, патриарха семьи, любил все новое в 1920-х годах: быстрые автомобили, самолеты, кинокартины, кинозвезд. Он держал под рукой собственную портативную кинокамеру, чтобы выбегать на улицу и снимать друзей, отплывающие яхты или, позднее, бомбардировки японцев. Он оборудовал частную фотостудию, где снимал портреты своих подруг в любом виде. Он построил конюшню и разводил лошадей для участия в соревнованиях по всему миру.

Его пронзительные глаза и быстрый ум отвлекали внимание от двух костылей, которые поддерживали его в вертикальном положении и передвигали по полу офиса, отеля и танцевального клуба. Ниже пояса он был калекой. Он повредил бедро в авиакатастрофе во время службы.

Во время Первой мировой войны, когда ему было тридцать пять лет. Его личные дневники отражали его борьбу - бессонные ночи, поиски лекарств, погоню за врачами, которые могли бы заставить его снова нормально ходить. Как и Франклин Рузвельт, он демонстрировал уверенность и мужественность, которые не соответствовали его инвалидности. Неустанно устраивая экстравагантные вечеринки, он внезапно уходил в отдельную комнату наверху, когда его тело пронзала боль. Оставшиеся после него друзья время от времени слышали стук в потолок над собой, когда он падал. Они делали вид, что не замечают этого.

За жеманством и легкомысленными занятиями Виктора скрывался проницательный деловой ум. Он свободно говорил по-французски, любил произносить речи и тщательно записывал всех, с кем встречался, чтобы потом очаровать их.

Деловые соперники часто недооценивали его - впрочем, как и японцы.

 

В ШАНХАЙЕ деловая ДНК Сассунов была на исходе. Компанией Дэвида Сассуна управлял внук, Реджинальд, которого семейный биограф описал как "героя войны, отличного игрока в гольф и наездника, но не коммерческого гения". Реджинальд проводил большую часть времени в шанхайских клубах и на ипподроме. Неуклюжий человек, он пытался ездить на собственных лошадях и падал с них пять раз за пять недель, каждый раз ломая кости. После того как его вынесли на носилках на одном из скачек, он настоял на том, чтобы вернуться в седло через несколько часов на последнюю скачку под аплодисменты толпы.