The Last Kings of Shanghai: The Rival Jewish Dynasties That Helped Create Modern China

Через несколько дней Элли получил новые кредиты от Гонконгского и Шанхайского банка и снова стал платежеспособным. У Джексона было для него и другое предложение. Более 300 каучуковых компаний в Малайзии заняли деньги у банка и теперь стояли на грани банкротства из-за падения цен на каучук. При поддержке и под давлением банка Кадури мог бы подумать о том, чтобы объединить их в несколько крупных компаний, сократив расходы и персонал? Конечно, он так и сделал.

Инвестиции в каучук стали для Элли не только финансовым, но и личным поворотом. До этого момента инвестиции Элли были направлены на будущее Китая и его модернизацию. Теперь же он понял, что может извлечь выгоду из кризиса, рискуя собственными деньгами ради гораздо большей прибыли. Для этого требовались определенная деловая хватка и терпение - инвестировать, когда все остальные спасают. Элли узнал кое-что о себе: когда он верит в план и доверяет своим инстинктам, он может пойти на большой риск и заставить его окупиться.

За несколько месяцев Элли Кадури превратился из биржевого маклера в финансиста, ликвидируя компании при поддержке Гонконгского и Шанхайского банка, создавая новые и инвестируя в самые перспективные. Действуя из Шанхая и Гонконга, он гарантировал займы и предоставлял ипотечные кредиты, чтобы спасти от банкротства многие резиновые компании. Некоторыми из них управляли богатые британские бизнесмены, которые вдруг обнаружили, что выполняют заказы этого иммигранта из Багдада. По мере того как цена на каучук восстанавливалась к 1912 году цены на акции взлетели до небес. Элли снова стал миллионером. Вернувшись в Лондон, Элли сказал Лоре, что будущее его бизнеса все больше зависит от Шанхая. Через год после того, как она решила, что навсегда покинула Китай, Лора переехала обратно, оставив двух мальчиков - Лоуренса и Хораса - в британской школе-интернате.

 

КРИЗИС С РУБРИКАМИ, сделавший Элли миллионершей, оказался одной из искр, разжегших китайскую революцию 1911 года и свергнувших императора. С тех пор как британцы вторглись в Китай в ходе Первой опиумной войны, императорский двор в Пекине с трудом реагировал на происходящее. Фактическая британская аннексия части Шанхая и открытие других договорных портов привели к тому, что другие страны стали вторгаться в Китай и отрезать территории. Четырнадцать лет спустя Британия снова вторглась в Китай и заставила его уступить Коулун, южный полуостров через залив от Гонконга, обеспечив Британии контроль над одной из величайших естественных гаваней мира. Соединенные Штаты, завидуя уступкам, которые британцы выжимали из китайской империи, потребовали таких же благоприятных торговых прав, чтобы помочь купцам, плывущим из Новой Англии в Шанхай и на побережье Китая. За ними последовали французы, немцы и японцы со своими канонерскими лодками, солдатами и требованиями. Возбужденные успехом иностранных захватчиков и чувствуя слабость императора, китайские повстанцы бросили ему собственный вызов. В 1850 году в Китае вспыхнуло восстание тайпинов. Попытки реформировать китайское правительство и догнать Запад неоднократно пресекались консервативными императорами и их двором.

Китайские реформаторы начали думать, что проблема заключается не только вторжения империалистов, а в неспособности императора и китайского императорского правления эффективно реагировать на них.

"Как только европейская раса обнаружила наше внутреннее состояние, они мобилизовали свой национальный империализм, как муравьиные стаи прикрепляются к тому, что дорого и грязно, и как мириады стрел концентрируются на цели", - писал Лян Цичао-чай, один из самых влиятельных китайских мыслителей, выступая за масштабные реформы, которые позволят Китаю модернизироваться и изгнать иностранцев. Сунь Ятсен пошел еще дальше. Получив образование врача и частично получив образование за границей, Сунь все больше разочаровывался в отказе императора и его советников перенимать знания с технологически развитого Запада. Он призывал к свержению императора, установлению демократического, республиканского правительства и изгнанию империалистических европейцев и японцев.

Сунь заручился поддержкой многих богатых китайцев, в том числе коллеги Элли по бизнесу Роберта Хотунга. Хотунг получал огромные прибыли от работы с иностранцами. Он начал свою карьеру в бизнесе, работая в компании Jardine, и имел рабочие и выгодные отношения с Элли. Но он также считал себя китайцем, обычно носил на публике традиционный китайский шелковый халат и считал, что договоры, навязанные британцами после Опиумных войн, были несправедливыми. Он был богат и комфортен, а также националист и антиимпериалист.