С минуту он крутил ее в руке, затем достал из упаковки инструкцию, по размеру напоминавшую древний свиток, не меньше. Пробежался глазами по тексту, чем дальше он читал, тем больше его лицо становилось испуганно-ошарашенным.
— Я все выпила, не переживай, — я махнула пустым блистером и поставила стакан на стол, отвечая максимально веселым тоном. — Никаких внезапных запросов на алименты, когда вернешься в Чикаго, тебе не придет.
— Ты… — он растерялся. — Что ты делаешь, Уилсон?
Мне показалось, что он разозлился. Шумно втянул воздух ноздрями, положил инструкцию на стол, и развернул меня к себе резким движением. Я замерла, как вкопанная, сбитая с толку его реакцией. Я ведь все сделала правильно, почему он зол?
Люцифер взялся за ворот парки, начиная спускать ее с моих плеч, потянул рукава, и тяжелая верхняя одежда поползла вниз под своим весом и его действиями. Он кинул ее на спинку стула, подхватил меня под ягодицы и усадил прямо перед собой на столешницу.
Его брови съехались на переносице, обозначая глубокую вертикальную морщинку, взгляд стал строгим, как у родителя, который сейчас будет отчитывать провинившегося ребенка.
— Кейт Уилсон, что ты творишь? — Люцифер скрестил руки на груди.
— В смысле? — не поняла я сути его претензии. — Решила наши возможные проблемы. Не благодари.
Он закатил глаза, прикрыл веки, сделав по паре глубоких вдохов и выдохов.
«Он что дыхательные практики делает?»
— Не спорю, — начал он более спокойно, — мы вчера увлеклись, поддались эмоциям и страстям. Вполне оправдано, кстати, — он мечтательно возвел глаза к потолку. — Но я уверен, что ты своим чудесным языком еще умеешь и разговаривать. Помимо всего прочего, — добавил он после паузы.
— Какой откровенный комплимент, — я приложила ладони к замерзшим щекам, стараясь согреть заледеневшую кожу.
— Тебе стоило обсудить этот момент со мной, — проигнорировал мои слова Люцифер.
— Обсудить с тобой? Серьезно?! — я вспылила.
После занятий в группах я научилась немного отстаивать свои личные границы, хотя иногда пропускала моменты, все еще позволяя решать за меня, но в весьма очевидных ситуациях начинала ерепениться. И сейчас была та самая ситуация.
— Да. В постели находятся двое, — он помахал указательным пальцем между нами. — Последствия должны разгребать тоже двое.
Я несказанно удивилась. С одной стороны, подход весьма ответственный, но с другой…
— И что бы ты сделал в случае беременности? — теперь и я скрестила руки на груди. — Тело мое, я сама буду им распоряжаться. Ты в любом случае уедешь в Чикаго, а я должна тут остаться в роли матери-одиночки?
Люцифер молчал, печально глядя на меня, отвел глаза в сторону, задумавшись на пару минут о чем-то своем.
— Значит, — тихо начал он, — ты считаешь, что в случае твоей беременности единственное, что меня волновало бы — это возможный суд по поводу алиментов? — Его лицо перекосилось досадой. — Я в твоих глазах настолько конченый?
Стало неловко от своих же слов, таблетка с водой срочно начали проситься наружу, подкатывая тошнотой к горлу.
Люцифер укоризненно покачал головой и, не расцепляя рук, встал сбоку, облокотившись на столешницу поясницей.
Гнетущая тишина резала похлеще любых, даже самых болезненных фраз.
— Ты специально такой хороший со мной? — в уголках глаз стали скапливаться слезы. — Вся эта забота, свидание… — я спрятала руки в рукава худи. Меня зазнобило так, будто я все еще была на улице под пронизывающим осенним ветром. — Нежность и типа тебе не все равно, окажись я беременной. Это какая-то хитрая игра? Я не выкупаю.
Я зашмыгала носом, чувствуя, как по щекам потекли слезы, которые я так и не сумела сдержать.
Люцифер встрепенулся, расцепил руки и вновь вставал напротив меня. Я прятала глаза, утирая слезы рукавом и пялясь в пол, лишь бы не встречаться взглядами.
— Птичка, — Люцифер нежно приподнял мой подбородок, смотря в заплаканные глаза. — Не все люди вокруг плохие, желающие тебе зла ублюдки.
— Я не заметила, — подбородок задрожал, как не пыталась сдержаться. — Меня только предавали, использовали и бросали одну, — слезы хлынули новым потоком. — Где эти хорошие люди? Их нет.
— В самом деле?
— Да, — обиженно вякнула я.
— А если посмотреть внимательно? — растягивая слова, неспешно произнес Люцифер, поглаживая мою щеку.
— Ты сказал, что любишь свою невесту, — выпалила прежде, чем поняла, что сказала.
Слова прозвучали как претензия. Он болезненно усмехнулся, скрывая эту боль за улыбкой, появившейся после.
— Я столько всего тебе сказал и сделал, а ты запомнила только то, что я люблю женщину, которой больше нет. Может это ты видишь вокруг только плохое и не желаешь видеть ничего хорошего?
— Так это я еще и виновата? — недовольно надув губы, я мотнула головой, освобождаясь от пальцев на моем лице. — Конечно, это не мир говно, это я не вижу цветов в этом говне. Давай, расскажи мне, что я там должна опять видеть и чувствовать! — от злости я дернула ногами, больно ударяясь пятками о дверцу кухонного шкафа внизу.