The Kills

— Для себя я не вижу в ней необходимости, — он будто говорил не со мной, а с белесой бурей за окном. — Я для него не в приоритете.

Декабрь принес много снега и настоящие холода. Накрыл белым покрывалом землю, дома, припорошил сахарной пудрой деревья. На удивление, иногда проглядывало солнце, слепя, отражалось от морозной глазури, искря бриллиантовой крошкой. Мысленно я готовилась к Рождеству, наряжала елку в Чикаго, пекла пироги, покупала подарки. Собранные вещи ждали отъезда, занимая все свободное пространство в квартире. Реальность оказалась не такой радужной, как мои мечты.

— Я бы не был так уверен в окончательном бегстве Питера, — раздался обреченный голос Люцифера. — Он ясно дал понять, что будет искать. Ты для него как недоеденный бутерброд, который достали прямо изо рта.

— Спасибо, какое красочное сравнение, — поерничала я.

— Я не шучу, Кейт, — он повернулся. — Питер — больной человек. Он помешан на убийствах. На тебе. И не успокоится, пока не получит свое.

Шериф протяжно засопел и кивнул, бормоча: «Да. Это он точно больной».

— Значит, поедем в Чикаго, соберем вещи и сменим место жительства, — выдала я новый план. — Откроешь свой прокат в другом городе.

— И сколько мы будем так переезжать и скрываться? Год, два? Десять? Всю жизнь?

— Почему всю жизнь? Переедем один раз и все дела.

— Ты серьезно думаешь, что он не догадается, почему мы собираем вещи? И не додумается проследить за нами?

Люцифер тревожно крутил в руке пачку сигарет, похоже, раздумывая, не закурить ли снова.

— Перестань зацикливаться на контроле, — не без ехидства заметила я. — Не может все в жизни быть по-твоему.

— Да как ты не понимаешь! — повысил голос Люцифер.

Я вздрогнула и отвернулась. Он рассерженно швырнул пачку в стену и с минуту старался взять себя в руки.

— Я не смог спасти своего сослуживца, свою бывшую, того дежурного в участке. Никого, понимаешь? — Люцифер провел рукой по лицу, пытаясь смахнуть усталость беседы. — Я не могу жить в страхе за твою жизнь. Каждый день бояться, что этот урод именно сегодня доберется до тебя. А если ты забеременеешь? — он сделал паузу под моим изумленным взором. — Я с ума сойду от переживания. Хочешь сказать, тебя совсем не будет волновать угроза жизни не только тебе, но и ребенку?

— Ты забегаешь вперед.

— Я рассматриваю все варианты.

Шериф, про которого мы совсем забыли в перепалке, подорвался с места, напялил мохнатую серую ушанку с шерифской звездой посередине и засеменил к выходу.

— Вам нужно дать показания, — он взглянул на Люцифера. — Приезжайте в администрацию, как будет время.

— Поедем сейчас, — заявил Люцифер. — Не вижу смысла тянуть.

Я обиженно сложила руки на груди и начала пялиться в окно. Шериф вышел в коридор. Люцифер возился, надевая пальто. Он закончил одеваться, но не уходил.

— Ты ведь знаешь, чем продиктованы мои переживания, — нарушил он убийственную тишину.

— Знаю, — не поворачиваясь, подтвердила его слова.

Он подошел сзади, крепко приобнял меня за плечи, утешая.

— Посмотри на меня, — позвал Люцифер.

Я повернулась, все еще недовольная, и молча подняла брови.

— Твоя жизнь для меня превыше всего, — он заботливо поцеловал меня в лоб. — Мой эгоизм и жажда обрести счастье не стоят такого риска, — Люцифер горько усмехнулся. — Помнишь, ты как-то сказала, что моя самоуверенность однажды меня подведет? Оказалась права.

Я ничего не ответила. Просто не знала, что здесь можно сказать. Слова Питера виделись мне больными речами убийцы, помешанного на жажде крови. Готова была спорить — он не рискнет своим задом ради меня. Люцифера мои речи ни капли не переубеждали. Он стоял на своем, как всегда, уверенный в правоте.

— А мой эгоизм?

— Хочешь рискнуть жизнью ради меня? — Люцифер криво улыбнулся.

— Да, — без запинки подтвердила худшие догадки. — Я готова поставить на кон свою жизнь ради счастья с тобой.

Он устало застонал на мое упрямство.

— Мы не придем к общему знаменателю, — подвел черту под сказанным.

— Похоже на то, — я неумолимо сверлила его убийственным взглядом.

Люцифер отстраненно посмотрел на пейзаж в окне за моей спиной. На лице застыла печать глубокой задумчивости.

— Эту ситуацию нельзя оставлять так, — прозвучало, как смертный приговор в тишине.

— И что мы будем делать?

Он не ответил. Вдумчиво изучил мое лицо, остановился на глазах, всматриваясь, словно там был ответ на мой же вопрос. Мимолетная тень печали сменилась собранной отстраненностью.

— Отдохни, — почему-то сказал он невпопад. — Ты какая-то совсем измотанная в последние дни.

— Учитывая, что ты чуть не умер, — я пожала плечами. — Странное замечание.

— Все будет хорошо, — Люцифер снова поцеловал меня, на этот раз в губы.

Медленно, нежно, нестерпимо сладко и чувственно. Его губы ласково овладевали моими, мягко, концентрируя между нами все чувства, любовь, каждый проведенный вместе день. Поцелуй отозвался внутри горьким смятением и упрямо дергающей нервы опаской.

Люцифер вышел из квартиры, стремительно и торопливо, как будто мог передумать, если помедлит. Он закрыл дверь, взглянув на меня лишь мимолетно.