The Beginning of the End (СИ)

Белла Линдсей попала в прошлое благодаря статуэтке! Ну и что? Почему Белла Линдсей решила, что это первый такой случай? Ведь пропадали же ее современники-путешественники в разных малоизученных местах, об этом писали в газетах, - и могли писать правду!

Англичанка занималась самоуспокоением, чтобы сохранить голову на плечах. Совсем не хочется попасть в вершители судеб, если ты ничуть к этому не готов…

Имхотеп уехал в срок, взяв с собою Амон-Аха, своего племянника. Синухет с женой провожали родственника, а Белла смотрела на это с крыши. Теперь ей вновь остается только ждать.

Опять побежали дни - Белла скоро вновь сбилась со счета, и принялась отмечать месяцы. Синухет, с которым пленница опять начала понемногу общаться, научил ее пользоваться древним календарем, и оказалось, что расхождение с современным не так велико. По двенадцать месяцев, по тридцать дней, и еще пять - дополнительные, которые прибавлялись к последнему месяцу.

Белла забросила на время и дневник, и рисование, отдавшись примитивному ручному труду. Так быстрее летело время - она все еще иррационально надеялась, что происходящее с нею скоро кончится.

Вдруг англичанка с испугом поняла, что забывает свой язык и его правила. Когда она теперь пыталась говорить сама с собой по-английски, то была вовсе не уверена, что не коверкает слова и правильно строит фразы. Ее словарный запас словно бы обмелел, высох на вечном египетском солнце, и многие понятия вспоминались с трудом.

А когда Белла перечитывала свои старые заметки, то поймала себя на том, что удивляется некоторым подробностям, точно в руки к ней попали чужие мемуары - или сочинения существа, намного более развитого, чем она сама…

Это ощущение, что она теряет себя, было ужасно. И некому - совсем некому было рассказать!..

Не раз ей нестерпимо хотелось признаться во всем Кифи: Белла едва сдерживалась. Никто не мог знать, чем это обернется.

К тому же, Кифи объявила, что опять в тягости. Куда Синухету столько детей?..

Кифи была рада - она неожиданно взялась учить Беллу интимным упражнениям, которые помогали легко родить: египтянка объясняла, какие внутренние мышцы надо сжимать и разжимать, и как именно. “Это тайна жриц Хатхор, но я давно ее знаю и решила открыть тебе”, - говорила маленькая наложница.

Белла сочла, что это совсем нелишне. Ее страх перед грядущими родами все усиливался.

Но тут случилось событие, которое отвлекло ее от собственных переживаний.

Умер отец Кифи, от несчастного случая, - тяжко поранился, работая в своей мастерской, и быстро истек кровью. Знающего лекаря поблизости не оказалось.

Кифи громко и бурно плакала, но скоро успокоилась. Придя к Белле, шмыгая распухшим носом, наложница Синухета в который раз принялась рассказывать, как счастлива ее семья, что оказалась в милости у их господина. Оказывается, Синухет позаботился об отдельной гробнице для ее родителей в “городе мертвых”, к западу от Буто. Он заплатил за бальзамирование по всем правилам; и еще жрецам, за молитвы и ритуальные пляски.

- Ты еще не знаешь, как добр и благороден Синухет! - пылко воскликнула Кифи. - Он и для меня приказал вырубить гробницу рядом со своей! И для тебя прикажет!

У Беллы все опустилось внутри.

- Для меня?.. - переспросила англичанка.

Глядя на Кифи, которая улыбалась сквозь слезы, Белла словно заново осознала, что эти люди со всей серьезностью верят в действенность своих погребальных ритуалов. В то, что их мертвые живут и нуждаются в них, - разумеется, те мертвые, чьи тела приготовлены надлежащим образом.

- А не рано для тебя строить гробницу? - спросила Белла, пытаясь отвлечься от мыслей о себе.

Кифи, имевшей уже одну дочь и носившей второго ребенка, еще не исполнилось и двадцати лет. Она была даже младше Беллы.

- Никто не знает, когда ты спустишься туда, откуда нет возврата, - сурово ответила египтянка.

Белла только покачала головой. Если Синухет вправду решил, что чужестранка, явившаяся неведомо откуда, достойна упокоиться с ним и его семьей, разубеждать его, наверное, будет очень оскорбительно… Белла Линдсей никак не объяснит этому египтянину, что люди ее времени думают об их диких и отвратительных обычаях поклоняться трупам!..

- Большие люди в Уасете, которых знает его величество, забывают о правде. А господин всегда думает о том, что скажет его сердце на суде Осириса, - прибавила Кифи.

Белла молча кивнула. Ну конечно, Синухет, имеющий такого брата, - праведник. Больше она ничего не могла сказать, чтобы не оскорбить свою собеседницу.

Кифи спросила, не хочет ли Белла поехать с ней на похороны отца, когда минет семьдесят дней скорби.

- Господин обязательно отпустит меня, и тебя тоже, если попросишь!

Белла поняла, что нужно уступить. Для египтян эти церемонии исключительно важны, и Кифи сейчас оказывает ей честь и доверие!

- Попроси господина за нас обеих, - сказала Белла, ободряюще улыбнувшись.

Кифи радостно кивнула; потом обняла подругу и всхлипнула на ее плече.

Через два месяца Белла впервые покинула поместье хозяина. Свою кошку она решила оставить.