The Beginning of the End (СИ)

Пожилая лекарка встала, и Белла встала следом. Ей действительно было нехорошо, она плохо переносила жару, несмотря на парик: эта неприглядная по мнению многих современных женщин мода защищала египтянок от солнца, как и слой косметики на лице. Но Белла решила крепиться и воспользоваться возможностью сделать вылазку в город.

Они с Хапимерит в этот раз пошли другим путем: минуя Гипостильный зал и чужих жрецов. Белла ощутила зависть, видя, как легко ее проводница находит дорогу. Двигаясь вдоль толстой наружной стены, они добрались до боковой двери в ограде.

Она была заперта, и в тени стены, на корточках, сидел привратник: это был воин, каких Белла видела в первый раз, в кожаном панцире с нашитыми бронзовыми полосами и круглом кожаном шлеме. Однако при виде Хапимерит египтянин проворно встал, вытянувшись, как перед начальником.

“Ого!” - подумала Белла.

Хапимерит быстро заговорила с солдатом: Белла не успевала или не могла разобрать ни слов своей спутницы, ни ответных слов воина Амона. Чувство своей зависимости, ничтожности перед всеми этими древними хозяевами Египта стало почти непереносимым.

Наконец Хапимерит обернулась к Белле и сделала знак рукой. Совсем как тот жрец, который первым увидел и пленил Беллу.

Опустив голову, девушка пошла, куда ей указывали. Солдат отпер дверь… она закрывалась просто, на засов, но оттого убежать отсюда было не легче. Храм дал Белле Линдсей убежище и защиту. Среди людей в городе она будет просто бесправным существом из чужой страны…

Они с Хапимерит вышли, и дверь закрылась за ними: скрежетнул засов. Впервые Белла очутилась вне стен Карнакского храма. Но поразмыслить об этом пленница не успела.

К ним подошли несколько воинов - таких же, как тот стражник, в кожаных доспехах и шлемах и белых юбках-повязках. Все при мечах, в подкованных сандалиях, стучавших по каменным плитам: снаружи оказалась широкая мощеная площадка.

“Наверное, плац для воинских учений”, - подумала Белла: отстраненно, будто это ее не касалось. В эту реальность - в такую реальность - было временами невозможно поверить. Но тут Хапимерит заставила Беллу спешить. Под конвоем они обошли храм снаружи и наконец вышли к главному входу.

И вот тут Белла, как в колонном зале, опять забыла о себе, пораженная увиденным. Они попали в аллею сфинксов… ту самую, которая прославила Карнак среди туристов. Ряд лежавших на постаментах совершенно одинаковых львов с головами баранов казался вызовом тому самому богу, которому они были посвящены.

Аллея была уже полна людей. Белла близко слышала их гортанную, враждебную уху речь, обоняла их запахи. Но ей не позволили набираться впечатлений.

Девушка не успела опомниться, как к ним подошли четверо темнокожих рабов в головных платках, заложенных за уши. Ей с Хапимерит подали носилки!

Почему “Небет-Нун” оказывались такие почести, будто принцессе, гадать не приходилось. Менна тщательно заботился, чтобы пленница не сбежала и не потерялась.

Может быть, он еще и охранял ее от столкновений с простолюдинами…

Поежившись при мысли о здешней черни, Белла невольно ощутила признательность по отношению к могущественному четвертому пророку Амона, который столько для нее сделал, пусть и соблюдая прежде всего свои интересы. А часто ли найдешь человека, древнего или современного, который руководствовался бы чем-то иным?

Она забралась в закрытые носилки, и Хапимерит влезла в них с другой стороны. Лекарка с важностью уселась, звеня стеклярусными бусами и серьгами. Она улыбнулась Белле, очень довольная своей ролью.

Похлопав девушку по колену, очень фамильярно, египтянка сказала что-то, по-видимому, приятное. Но Белла уже не слышала. Она опять отрешилась от происходящего.

Это слишком для нее!..

Когда носилки, покачиваясь, поднялись высоко над землей, Белла вздрогнула от испуга и осознала, что их понесли. Нет, сейчас нельзя спать, нельзя думать о грубости этих темных людей! Поколебавшись, Белла отодвинула полог со своей стороны: Хапимерит ничего не сказала на это. Белла робко высунула голову из паланкина.

Солнце брызнуло мисс Линдсей в глаза, заставив зажмуриться; а потом она ахнула. Никто из ее современников подобного не видел и не увидит…

Носильщики подняли обеих женщин над пешеходами, над всеми, кто наполнял Уасет жизнью и чьи заботы были суетны и мелочны. Белла увидела храм Амона, осенявший город и царствовавший над ним, - два огромных пилона, надвратные башни со скошенными стенами, по сторонам входа, и двойной ряд бараноголовых львов, указывавших путь в дом верховного бога. Гладкие стены сверкали на солнце, словно Амон-Ра ласкал их, обливая белым золотом. Кто, глядя на это, мог усомниться в праве Амона и его слуг!..

Белла снова вспомнила о Сети Амире: спасшись от него в храме, она задвинула мысль о муже Меилы подальше, чтобы не лишиться разума. Но теперь она уже могла осознать, что этот человек на самом деле древний египтянин и служил Осирису в то самое время, в которое она попала, - а значит… Значит…

Что это значило, Белла не могла сейчас сформулировать.