The Alternative

Как раз в тот момент, когда ему нужно ускорить шаг, на него наваливается усталость. Его босые ноги в порезах и синяках, он изнемогает от жары, а мышцы на ногах подкашиваются. Он начинает понимать, что должен был вернуться раньше. Но ему удается ускорить шаг, отбросив сапоги, флягу с водой и плащ.

Вскоре ему становится трудно дышать. Его рубашка и брюки промокли от пота, сердце колотится в груди, а легкие пыхтят, как мехи кузнеца. Он уже достаточно близко, чтобы слышать подбадривающие крики башкир. Солнце, огромное и кроваво-красное в вечерней мгле, почти полностью опустилось за горизонт. С его места кажется, что оно исчезло, но на вершине холма он видит башкир, все еще освещенных светом. С последним яростным рывком он поднимается на холм и достигает точки, с которой начал свой путь, как раз в тот момент, когда солнце опускается за край неба. "Он завоевал много земли!" - с восхищением восклицает вождь.

Пахом падает с распростертыми руками. Когда его слуга выходит вперед, чтобы помочь ему подняться, изо рта хозяина вытекает струйка крови. Башкиры в жалости щелкают языками. Его слуга берет лопату и роет простую могилу длиной в шесть футов. Смерть и скромное погребение Пахома дают ответ на вопрос, вынесенный в название рассказа: это вся земля, которая нужна человеку.

Может показаться странным начинать книгу о форме справедливой экономики в XXI веке с вымышленной истории о жизни крестьян в XIX веке. Книга, которая стремится осветить структуру более справедливой и устойчивой экономики сегодня, должна исследовать правдоподобные решения проблем неравенства богатства, экологического коллапса, исчезновения хороших рабочих мест для среднего класса, казуализации все большего числа работников, чрезмерного влияния инвестиционного капитала, эрозии демократического управления в частном и государственном секторах и других. В следующих главах мы подробно рассмотрим эти темы.

Однако рассказ Толстого наносит прямой удар по экономическим догмам, которые способствовали возникновению всех этих современных проблем. Он показывает опасность рациональности, оторванной от нравственных целей. Он постигает психологические механизмы мании приобретательства и показывает, как она приводит к страданиям. Он намекает на экологические последствия, когда такое поведение проникает в общество: Один Пахом не несет ответственности за "истощенную" почву, а описание в рассказе людей, преследующих личную выгоду и истощающих жизненно важный ресурс, предвосхищает проблемы коллективного действия теоретиков игр. Он изображает высокомерное пренебрежение к традиционному образу жизни и наглую попытку нажиться на его разрушении.

Толстой не был экономистом, но в одном рассказе он рассказал о богатстве, психологии и этике больше, чем большинство профессиональных экономистов за всю жизнь. Стремясь к росту любой ценой, Пахом ведет себя с рациональностью ортодоксальных экономических моделей, стремясь к максимизации прибыли, расширяясь в новые регионы, где он видит новые возможности, и игнорируя негативные внешние факторы, такие как истощенная почва и испорченные отношения. Какое-то время этот цикл экспансии выглядит как успех. Но идея о том, что внешние факторы - косвенные затраты или выгоды от экономических операций - могут оставаться внешними, вскоре оказывается заманчивым мифом. В итоге он не может избежать последствий собственной жадности.

На более тонком уровне Толстой показывает, насколько соблазнительным может быть ошибочный выбор. На каждом этапе у Пахома есть, казалось бы, веские причины для расширения: соседи несносны, арендовать не выгоднее, цены на землю низкие, ее качество высокое. В узком смысле этого слова он ведет себя рационально. Однако ряд, казалось бы, рациональных решений приводит к катастрофе.

На каждом новом уровне богатства, вместо того чтобы наслаждаться уже имеющимися ресурсами, он быстро становится неудовлетворенным, возвращаясь к предыдущему уровню счастья по схеме, которую иногда называют гедонистической беговой дорожкой. Даже в самом конце истории у Пахома остается возможность пожертвовать пустяковой суммой в тысячу рублей, отдохнуть на траве и неторопливо вернуться к племени. Однако к этому моменту он находится в плену смертельно опасного заблуждения о невозвратных затратах. Он уже вложил столько сил; было бы глупо останавливаться! Поэтому он продолжает вкладывать все больше энергии в обреченное на провал дело. За мгновение до смерти он осознает это. "Я слишком многого добился и испортил всю затею", - думает он. Подобно героям древнегреческой трагедии, он осознает жизненно важную истину лишь тогда, когда уже слишком поздно.