The Alternative

В 2011 году студентка Чилийского университета по имени Камила Сеа присоединилась к народным студенческим протестам, развернувшимся в Сантьяго. Она была одной из десятков тысяч чилийцев, участвовавших в крупнейших протестах со времен окончания поддерживаемой американцами диктатуры Пиночета в 1990 году. Сеа заканчивала обучение по специальности "экономика", или, как ее еще называют, "коммерческая инженерия". Как и многие другие студенты и граждане, она критически относилась к тому, что система образования в стране разделяет учащихся по классам, так что, как она сказала мне, "качество образования зависело от того, сколько могли заплатить ваши родители". Протестующие выступали за бесплатное и качественное государственное образование.

Сиа волновало не только то, сколько государство тратит на образование, но и то, что преподается. Многие из ее преподавателей по экономике пропагандировали узкую прорыночную идеологию, предлагая "очень теоретический способ мышления о рынках... но не имея реальной связи с действительностью". По ее словам, "рынок - это лучший способ распределения ресурсов и более эффективный, чем государство". Если элитные университеты страны восхваляли чудеса приватизации на курсах экономики, неудивительно, что их выпускники выступали за приватизацию образования и минимальную роль государства, когда они становились частью политического истеблишмента.

Когда в 2011 году начались протесты, Оскар Ландерретче, доктор экономических наук из Массачусетского технологического института, был молодым профессором Чилийского университета. Его семья бежала из страны, когда Ландерретче было два года; его отец возглавлял оборону дома президента Альенде в день пиночетовского переворота. Они бежали в Колумбию, а его отец в конце концов получил степень доктора экономики в Оксфорде. Ландерретче рос двуязычным, увлекался экономикой и прекрасно понимал, что в этой области высоки политические ставки.

Еще до протестов 2011 года он был разочарован тем, как в университете преподавали экономику. "Проблема, с которой мы столкнулись во всем мире, но особенно в моем университете, заключается в том, что мы преподавали неправильную экономику", - сказал он мне. После того как студенты укрылись от полицейских репрессий в одном из зданий кампуса, захватив его и переночевав в нем, преподаватели назначили Ландерретче переговорщиком со студентами. "Мои коллеги панически боялись забастовки. Это создало политические условия для того, чтобы я стал главой бакалавриата, чего мне никогда бы не предложили в противном случае", - говорит он. Подобно тому, как крах 2008 года вдохновил Боулза и Карлина на создание нового учебника, Ландерретче понадобился массовый политический протест в Чили, чтобы получить шанс изменить подход к преподаванию экономики.

Ландерретче начал встречаться с Сеа, который представлял студенческую федерацию. Студенты хотели, чтобы их экономическое образование освещало тонкости социальных проблем, таких как образование, развитие, неравенство и изменение климата. Эти желания не уникальны. Боулз, Карлин и их коллеги из CORE по всему миру изучали ответы студентов на вопрос: Какую самую насущную проблему должны решать экономисты? От Боготы до Берлина, от Сиднея до Лондона студенты ставят в приоритет неравенство и изменение климата, а также финансовую нестабильность и автоматизацию.

Но это видение вступало в противоречие с тем, что более традиционные преподаватели факультета считали целью обучения экономике . В одном из разговоров профессор объяснил Сеа, что учебная программа должна была научить студентов "регулировать ручки" в механизме национальной экономики. Понимание структуры самой машины, того, как и почему она была создана, и можно ли ее полезно перенастроить, было внеклассной работой.

Ландерретче с пониманием относился к мнению студентов, но он не хотел, чтобы учебная программа просто заменяла уклончивую промаркетинговую точку зрения ее столь же идеологической противоположностью. Он хотел преподавать экономику таким образом, чтобы она отражала всю сложность мира, в котором и правительства, и рынки ошибочны, но полезны. В рамках экономики это означало преподавание теории игр, поведенческой экономики, теории контрактов и других аспектов современной экономики, которые часто исключаются из вводных курсов по всему миру. Но даже такой расширенный учебный план не позволил бы студентам понять реальную экономику. Для этого учебная программа по экономике должна была вернуться к своим истокам в области политической экономии. Студенты должны были лучше понимать политическую и социальную историю, философию и динамику власти в институтах и обществах. Именно эти цели преследовал новый учебник Боулза и Карлина.