Тевтонский орден

Мы уже знаем, откуда являлись при предшественниках Фридриха эти путники, искавшие нового отечества. В царствование Фридриха наибольшее число их выставила Германия, а в Германии — Саксония, Вюртемберг, Пфальц и Австрия. Вне Германии прусские вербовщики эксплуатировали более всего Польшу. Но не найдется ни одной страны в мире, которая не была бы представлена среди фридриховых колонистов. Среди силезских поселенцев мы находим французов, правда, в очень небольшом числе. Почти во всех городах были итальянские магазины «галантерейных» товаров и съестных «деликатесов», среди которых почетное место занимала разного рода колбаса и ветчина. Фридриху хотелось привлечь в свои земли и греков, чтобы при их посредстве завязать торговые сношения с Югом и Востоком. Он поручил своему агенту в Венеции обещать грекам самые заманчивые условия, если они согласятся поехать в Пруссию. Агент этот завязал сношения с одним греческим духовным, неким Феоклетом, который торжественно титуловался: Orientalis ecclesiae Graecae hu-niilis praelatus, abbas infutatus et chorepiscopus Poliadiae et Bardorum in Macedonia, etc. Результаты однако получились неблестящее: в Силезию явилось всего несколько штук Константинов и Деметриев. Самыми удивительными гостями прусской монархии были, конечно, цыгане. Фридрих хотел прикрепить к земле своего государства даже этих странных пришельцев с Востока, продолжавших кочевую жизнь былого времени, блуждавших огромными толпами по Восточной Пруссии и по Литве и возбуждавших к себе в жителях ненависть, смешанную со страхом. Фридрих I громил их грозными указами; он приказал расставить на границе виселицы с надписью: «казнь цыганской сволочи, мужчинам и женщинам», и при появлении их таборов сзывать набатом милицию. Но цыгане продолжали являться, пользуясь страхом, который внушала прусским властям их репутация колдунов. Фридрих II сначала возобновил было против них угрозы своего отца, но в конце концов решил попробовать, нельзя ли сделать чего-либо путного из этих бродяг. Он стал пользоваться ими как шпионами для армии, заставлял их собирать тряпки для своих бумажных фабрик и завел, наконец, в разных местах несколько особых цыганских колоний, жители которых до сих пор сохранили свой тип, свои нравы скоморохов и странствующих музыкантов и свою привычку воровать, особенно сильно сказывающуюся у женщин, жертв векового атавизма.