Тевтонский крест

Дикая на первый взгляд идея фюрера перестала казаться таковой. В конце концов, агонизирующему рейху куда проще перебросить в прошлое хорошо оснащенную дивизию и железным катком пройтись во главе крестового похода по разрозненным княжествам и ханствам до самой Китайской стены, чем противостоять напору Красной армии. А позже — после десантирования в прошлое и успешного осуществления тайной миссии — окажется, что Красной армии никакой нет и не было в помине. И России тоже. И Союза Советских Социалистических… А есть лишь какая-нибудь евразийско-азиопская тевтонская федерация с арийской элитой и забитыми толпами унтерменшев. Да, веселенькие вырисовываются перспективы.

Конрад еще что-то спросил.

Пленник в форме офицера СС ответил.

Освальд перевел:

— Магистр интересуется, как сообщить Гитлеру о согласии ордена принять предложенную помощь.

— Магистр поинтересовался, как сообщить Гитлеру о согласии ордена принять предложенную помощь? Пленник говорит, что для этого ему нужно вернуться обратно. Это возможно в ближайшее полнолуние. Для ритуала возвращения потребуется главная башня Взгужевежи. И четыре помощника, готовых во имя победы истинной веры на время отступить от нее и прочесть несколько языческих заклинаний, высеченных внутри малой башни перехода, которую принес с собой пленник Конрада. Как я понял, это — точная копия древней башни, построенной язычниками-ариями на территории Руси. («На месте будущего Нижнего парка» — мелькнула в голове Бурцева неожиданная догадка.) Именно там ждут возвращения этого человека приславшие его люди.

Что ж, значит, нужно сделать так, чтобы не дождались… Бурцев снова заглянул в дверное окошко. Конрад мечом освободил пленника от пут. Кажется, ребята договорились.

— Пора кончать с этим, — шепнул Бурцев Освальду. И решительно толкнул плечом незапертую дверь.

Глава 76

Все-таки застать врага врасплох не удалось. Оба успели схватиться за оружие. Конрад Тюрингский поднял меч, эсэсовец — автомат. В тишине пыточной камеры щелкнул затвор, ствол «шмайссера» качнулся в сторону Освальда.

Ублюдство! Добжиньский рыцарь даже не предполагал, какую опасность представляет эта куцая игрушка в руках гитлеровца. С занесенным клинком, Освальд пер прямо на автоматный ствол.

Фашистский хрононавт ударил очередью — от живота, не целясь. Целиться на таком расстоянии не было необходимости.

Грохот… Выстрелы «шмайссера» сотрясли воздух темницы. Но! За мгновение до этого Бурцев, пригнувшись сам, размашистым ударом под колено свалил Освальда на каменный пол. Пули просвистели над упавшим добжиньцем, ушли в дверной проем.

Теперь автомат смотрел в грудь Бурцеву.

И он заорал! Первое, что пришло в голову.

— Хайль Гитлер! — страшным голосом рявкнул Бурцев в лицо эсэсовцу, салютуя мечом.

Нет, фашист не вытянулся в струнку, не вскинул руку в ответном нацистском приветствии. Но крайнее изумление отразилось на его исхудавшей за время заточения физиономии. Ствол «шмайссера», дрогнув, опустился вниз. Парень явно не ожидал услышать в тринадцатом веке здравицу любимому фюреру. На секунду он замешкался, гадая, кто скрывается за тевтонским топхельмом, и не решаясь открыть огонь. Эта секунда оказалась для гитлеровца роковой.

Прыжок. Багровый отблеск углей жаровни на лезвии уже поднятого в салюте меча — и автоматчик замертво рухнул в кресло, из которого только что поднялся. Вернуться с хорошей новостью от союзников-крестоносцев ему теперь не суждено.

— Гитлер капут! — усмехнулся Бурцев.

И чуть не разделил участь своей жертвы. Он едва успел пригнуться, когда воздух над его собственной головой рассек клинок магистра. Конрад Тюрингский, в отличие от добжиньца, быстро пришел в себя после автоматной стрельбы и напирал на Бурцева, нанося мощнейшие удары.

Если бы магистр тоже подарил ему хотя бы секунду, Бурцев сменил бы свою дурацкую обоюдоострую железку на немецкий «шмайссер» и решил исход поединка в два счета. Однако разъяренный Конрад был слишком скуп, чтобы раздавать в бою такие ценные подарки.

Крестоносец оказался прекрасным фехтовальщиком. Даже то обстоятельство, что его противник защищен доспехами, а сам он — нет, играло на руку Конраду. Отсутствие лат позволяло магистру двигаться с поистине нечеловеческой скоростью. Бурцеву оставалось лишь отскакивать и увертываться от стремительных выпадов тевтона. Даже парировать удары он старался по возможности меньше. Слишком опасно было подставлять свой клинок под свистящую сталь Конрада. А об атаках и контратаках вообще пришлось забыть.

Долго этот танец со смертью в тесноте подвальной камеры продолжаться не мог: Бурцева настойчиво припирали к стене. Один раз ему спас жизнь шлем, дважды пришлась кстати прочная кольчуга, по которой скользнуло острие вражеского меча. Но в бою с магистром нужен помощник посерьезнее.

— Освальд, мать твою! — позвал Бурцев. Добжиньский рыцарь, сидя на полу, все еще ошарашенно пялился на пулевые отверстия в двери. В голове поляка не укладывалось, как и чем была пробита столь прочная преграда.

— О-освальд!!!

Добжинец стряхнул оцепенение, подхватил оброненный меч, поспешил на выручку…