Тетушка Хулия и писака

На радиосценариях, извлеченных мною из подвалов «Радио Сентраль» (сей труд принес мне лишних двести солей), мы продержались ровно месяц, пока не поступили либретто от компании СМО. Однако, как и предполагал импресарио-прогрессист, ни те ни другие радиодрамы не могли удержать гигантскую аудиторию, завоеванную некогда Педро Камачо. Число слушателей упало, и хозяева были вынуждены снизить цену на передачу рекламы, дабы совсем не потерять рекламодателей. Но для обоих Хенаро дело обернулось не так уж трагично: всегда изобретательные и энергичные, они нашли новую золотую жилу с помощью программы под названием «Отвечай на сумму шестьдесят четыре тысячи солей». Эту программу рекламировали с экрана кинотеатра «Париж». Кандидаты в эрудиты в самых различных областях знания (от автомобилей до Софокла и от футбола до инков) отвечали на вопросы, причем за каждый ответ назначалось определенное вознаграждение, деньги выплачивались, если отвечающий в сумме набирал цифру, указанную в программе. С помощью Хенаро-сына – мы вместе (хотя и несколько реже) по-прежнему пили кофе в «Бранса» на авениде Ла-Кольмена – я следил за судьбой Педро Камачо. Почти месяц он провел в частной клинике доктора Дельгадо, однако, в связи с тем что пребывание здесь обходилось очень дорого, хозяева перевели его в дом для умалишенных имени Ларко Эрреры, содержащийся на средства общественной благотворительности. Здесь, говорят, его очень уважали. Однажды в воскресенье, после учета могил на кладбище Наставника-священнослужителя, я отправился на автобусе в больницу с намерением посетить Педро Камачо. В подарок я вез ему мешочек с листьями йербалуисы и мяты для приготовления отвара. Но в последний момент, уже входя вместе с другими посетителями в ворота лечебницы, я решил не наносить ему визита. Мысль о том, что я встречу писаку в этом обнесенном стенами зловонном углу (на первом курсе университета мы проходили здесь практику по психологии), увижу, что он превратился в одного из безумных в этой толпе сумасшедших, вызвала во мне великую горечь. Я вернулся в Мирафлорес.

В понедельник я сказал матери, что хотел бы встретиться с отцом. Она посоветовала мне остерегаться, не говорить ничего такого, что могло бы его разъярить, и дала телефон дома, где они остановились. Отец обещал принять меня на следующий день утром в одиннадцать часов в служебном кабинете, который он занимал до отъезда в Соединенные Штаты. В фирме «Импорт – экспорт» (я узнал здесь нескольких прежних сотрудников отца) меня провели в дирекцию. Отец был один и сидел за старым письменным столом. На нем был кремовый костюм и зеленый с белыми крапинками галстук. Я заметил, что он похудел по сравнению с прошлым годом и был немного бледен.

– Добрый день, папа, – сказал я еще в дверях, тщетно пытаясь придать своему голосу твердость.

– Говори, что ты хотел мне сказать, – ответил он скорее равнодушно, чем язвительно, и указал на кресло.

Я присел на краешек и вздохнул, как штангист перед первой попыткой.

– Я пришел рассказать тебе, чем занимаюсь и что собираюсь делать, – пробормотал я.

Он молчал, ожидая продолжения. Тогда очень медленно, чтобы выглядеть спокойным, а на самом деле следя за его реакцией, я стал подробно рассказывать о всех своих службах, сколько зарабатывал на каждой, как распределял время, чтобы справиться со всеми обязанностями и, кроме того, заниматься и сдавать экзамены в университете. Я не лгал, однако выставлял все свои дела в самом выгодном свете: жизнь моя была очень разумно и серьезно организована, и я просто мечтал закончить учебу в университете. Я умолк, отец не произнес ни слова, очевидно ожидая, чем же я закончу. Проглотив слюну, я добавил:

– Как видишь, я могу зарабатывать на жизнь, могу себя прокормить и продолжать занятия. – Затем, чувствуя, что голос мой становится едва слышным, проговорил: – Я пришел просить у тебя разрешения вызвать Хулию. Мы женаты, и она не может все время жить одна.

Отец заморгал, еще больше побледнел, и я на секунду подумал, что его охватит один из тех приступов ярости, которые так пугали меня в детстве. Однако он ограничился сухим ответом:

– Как тебе известно, этот брак недействителен. Ты еще не достиг совершеннолетия и не можешь вступить в брак без разрешения. Так что жениться ты мог, только подделав разрешение родителей или свидетельство о своем рождении. В обоих случаях такой брак легко аннулировать.