Тетраграмматон микрорая

«Я пела песню вместе с дельфином. Мы вместе стояли на верхушке волны, и он был похож на человека. То есть дельфин, в этом нет ни малейших сомнений. Но стоял как человек. Ещё он спросил меня, а не хочу ли я увидеть то, что выше моря? Тут я засмеялась, и мы поплыли купаться. Плескались на мелководье, а вода будто живая. Каждый неровный кусочек, вода струится. Неровности размером с палец, должно быть ветром шершавит воду. Но стоит ветру утихнуть, как пальцы стрелами разлетаются в стороны, будто прозрачные рыбки. А мы поём даже под водой. Тут вода не плотнее воздуха, но в ней можно плавать. Дна я не вижу, просто знаю, что оно где-то есть. И пусть будет, мне не страшно. Рядом дельфин. Такой смешной, словно ласковый морской пони. Но он никогда не даёт на себе покататься, сколько не просила. Однажды он почти разрешил, а потом нет, оттолкнул. Я тогда не поняла, в чём дело. Но и не забыла. Так вот он мне всё повторяет, что надо узнать, о вышине над морем. Я отвечаю на все его увещевания: Да что там? Просто небо и небо. Небо Мирокрая. Тонкое, так что синева за ним сочная и чем-то даже холодная. Синева, говоришь? Он поёт и смеётся. Приглядись, улыбается и тычет клювом вверх. Скрипит смешно, словно хихикает. Но дельфины смеются иначе. Я-то знаю, зря что ли в океанографии столько лет проторчала? Так вот он убедил. Задрала я голову и вижу, что синева медленно бледнеет. То ли небо утолщается, то ли вижу я большую глубину. Там какая-то тень или облако, а то и тучка. Нет, тучки быть не может, небо чистое-чистое. И если не тучка, тогда что? Смотри внимательно, — шепчет дельфин. Я приложила тогда ладонь ко лбу, и вижу изящный абрис тени-тучки. Движется она! Как будто летит вертолёт с плавбазы, нет? Потом случается. Край тучки касается невидимой преграды или границы, или чего-то такого. Как рыба хвостом. И в небе круги, словно по воде. Мне страшно! Облако весит тонну, а сколько там воды, если такие рыбы, так высоко и так уверенно. Ей же акуле эдакой проглотить нас — только пасть приоткрыть. Не бойся, говорит дельфин, это всё Мирокрай. Они тебя не тронут. А хочешь туда? Спрашиваю: не опасно? Он мне: нет, конечно. Тогда хочу! Научись плавать, говорит он мне. А научишься плавать — сумеешь летать. Обдал меня брызгами в резвом нырке, ну и я за ним следом. Так раз за разом. Первый такой сон случился, когда мне было девять лет. А теперь уже в два раза больше, только сон не проходит. Только недавно рыбу-то ту в небе я увидела, а может, и нет. Сейчас, кажется, она там с самого начала. Я вот думаю, может и правда научиться плавать? А то сколько лет с кружковцами, а с морем не подружилась. Стыдно немного. Вот, не судите строго мою писанину, это пока шеф не приехал, я тут за секретарским развлекаюсь. У нас тут не всем выход в сеть, мне вот пока не дали. Чао, собиратель сонных историй. Интересно, а какие ты сам видишь сны?»

Были не только упорядоченные, логичные послания. Некоторые казались хаотичным набором переживаний:

«Граница. Скалы, словно красные наросты. Слоистые, не такие, как австралийская красная гора. Как звать не помню. Ад — не ад. Чистилище? А Бог её, эту территорию знает. Жар нестерпимый. Но когда жара, воздух дрожит, а тут нет. Статичное пекло. Может, всё спеклось, даже воздух? Как там у Бальмонта, кажется? Неподвижность — законченный взрыв. Мне там страшно. Несколько раз повторяется, и назад не пойти, не обернуться. Думаю, там сзади где-то соляные столбы. А если обернусь, что будет? Меня так же, как когда-то её? Пока не получилось. Если сумею, напишу. Если жизнь сохранить удастся».

«Я знаю, так бывает. Слышать доводилось. Ни одна научная теория это не объяснит. Если попытаться, восточная тема о том, что всё сон, окажется верной, вернее всего иного. Но умер человек, и нет его. Лежит в земле, банально превращается во что-то другое по воле химических реакций. И там уже вовсе не человек, а что тогда? Куколка, оболочка, линялая кожа. А ведь я её встретил. И не раз повторялось. Может, и не так, как в жизни было, я особенно это про секс, но в остальном. Нет, не стану рассказывать, но в её смерти я формально не виновен. А по существу, я не знаю. Виноват или нет, если вовремя не оказался рядом? Ведь не звала, а разве не надо было прийти без всякого зова? Знать с чужих слов одно, а наяву совсем иначе. Вот ведь как оно бывает, с этими проклятыми наркотиками. А я вот нет. Не мог себя заставить жрать эту дрянь. И теперь задаюсь вопросами: а вот если бы попробовал вместе с ней, вот тогда, что было бы? И не было бы сейчас глупого сомнения, что реальнее. Сон, в котором наши тела встречаются и дарят друг другу наслаждение, или реальность, в которой тело упрятано в землю? Да что там тело. Душа, аура, эманации. Во сне они ничуть не менее реальны, чем были в жизни. А то и ярче. Более яркое проявление нематериального, вот что случается после смерти. А вот это главное и запомните. Остальное всё — сухая пошлятина. Не утомил, надеюсь? Спасибо, как-то веселее на донышке безысходного. Так что они живые, даже если умерли. Поверьте».