Читаем Тетрадь первая полностью

Тезей клянется. Объятье. Оба исчезают за скалой, за которой море и паруса. Через сцену (NB! не театральную! моей души, где всё это происходит) — маленькая девочка, простоволосая, в слезах и в бешенстве. — Ариадна! Ариадна! Ариадна! О, возьми меня с собой! О, не покидай!

Фигура Тезея. Ариадна делает несколько шагов навстречу Федре, плача прижимает ее к себе и все трое скрываются за скалой.

* * *

Ариадна:

I

1. Чужестранец

2. Выступление Тезея

3. Оракул

II

1. Лабиринт

2. Сон Тезея (Наксос)

3. Плач Ариадны

III

1. Плач Тезея

2. Возвращение (Черный парус)

* * *

Женщины:

1. Медея (Эгей)

2. Ариадна

3. Малолетняя Федра

4. Голос Сивиллы

* * *

Герои:

Эгей

Тезей

Посейдон

* * *

Ввести: нить и созвездие (венец Ариадны).

* * *

Федра:

I

1. Нападение амазонок (см<ерть> Ипполиты)

2. Тезей — Федра

II

1. Встреча с Ипполитом

2. Отъезд Тезея

3. Письмо

III

1. Проклятие

2. Гибель Ипполита (кони)

* * *

Афродита, разгневанная «изменой» Тезея Ариадне омрачает его страстью к Федре, затем к Елене. Тезей погибает из-за Елены: согласно обещанию он, получив по жребию Елену, идет с другом похищать у Плутона Персефону. За это время братья увозят Елену и чужой царь овладевает его царством.

* * *

Ариадна: ранняя юность Тезея: восемнадцать лет.

* * *

Федра: зрелость Тезея: сорок лет. (Федре около тридцати, Ипполиту — как первому Тезею — восемнадцать.)

Елена: старость Тезея, шестьдесят лет. (Елене, по мифу, семь. Нужно — двенадцать.)

* * *

Необходимо, в начале Елены, в монологе, чем-нибудь заполнить это 20-летие после смерти Федры. (NB! Когда — Ипполита? До Федры, раз — Ипполит. Тезей, чтобы утешиться, идет походом на амазонок и побеждает их царицу Ипполиту. — Так?)

NB! Можно в Ариадну (I акт) ввести Медею, злую волшебницу, любимицу старого Эгея, нашептывающую ему злое на сына. Эгей, влюбленный в Медею (NB! целая семейная хроника — или скандальная? Chronique scandaleuse de [183]) наполовину верит. После отъезда сына он прогоняет Медею.

* * *

Достоверность.

Тезей воспитанный вдали от отца. Приезд Тезея: пир: отравленный кубок Медеи.

Медея убеждает Царя Эгея, что Тезей — не его сын, или — что Тезей желает свергнуть его с престола.

* * *

Дружочек, я давно не слышала Вашего голоса, Ваш голос мне нравился, он делал меня моложе.

Недавно, в предместьи Праги, в поле ржи, перед грозою, сидя прямо на дороге, по которой уже никто не ходил (лбом в грозу, ногами в рожь), я рассказывала одной милой своей спутнице — Вашей сверстнице — больше ржи, дороге и грозе, чем ей! — конец одной встречи, начало которой Вы знаете. Это был конец, я чувствовала горечь и пустоту. Вся довременная обида вставала — моя рождённая обида!

— А как же это началось? — Как всегда, с писем, с моих милых, с его милых… — Но как же это всё могло так кончиться? — Как же это могло не кончиться — так? — А зарева полыхали, грозя поджечь рожь. — Только Вы простите, я всё это выдумала. — Как жаль. Это было так хорошо.

(Ей-то хорошо — слушать, а мне-то, с которой всё это было (!).)

Сейчас я уже в точности не помню, что рассказывала, помню, что был Берлин, ночные асфальты, стоянки под фонарем, чувство растравы, чьи-то благоразумные слова… (Когда повторится — узнаю!) Дитя, Вы гнусно вели себя, Вы сделались 40-летним, а я совсем бессмысленной, у меня д. с. п. еще чувство обиды на Вас за собственную ложь. (NB! Жаль, что не Вы тогда были рядом, перед грозою и под грозою, на пустой дороге, во ржи! Но я бы и Вам врала.)

* * *

Что из этого всего выйдет? Не знаю. По-моему — уже вышло.

* * *

Да, дружочек, навсегда дарю Вам этот свой просторный, пустынный час. Не «ложь» свою — ведь это была не ложь, а опыт наперед! — а нежность свою, благодаря к<отор>ой эта ложь могла возникнуть. (О «знакомых» не лгут.) Преждевременный нож в сердце — вот название этой лжи. Этой ложью я только опередила нож. — Формула. — (Письмо — не литература. Нет, литература — письмо.)

Рожь, ложь и нож.

* * *

Отрывки:

Благовония Магдалины. — Застенчивость хороших семей [184].

* * *

Не труден        (Но — труден)

— — —

Не будем

Переступать порогов

(NB! не мудрено: из Берлина — в Прагу! Кстати: Прага: порог (слав<янское> праг) 1932 г.)

* * *

(Сок лотосова сока:)

       гималайского |

Так с непреложного | слона

Раджа глядит. Так кедр — с Ливана

(Die Höhen von Libanon) [185]

* * *

Под тропиками родилась

Любовь

(NB! Ну, а душа — явно на Северном Полюсе! 1932 г. Нет: разум — на Северном. А душа? Явно на высшей горе мира. (Какой?) Узнать. Додумать.)

* * *

…Где всё забвение вещей

          зернах

Покоится. Несла их три

Но и последнее, мой милый:

Зерно индийской конопли,

Рассеянная,   | обронила.

Беспамятная |

* * *

О невесомости вещей

О невещественности веса

* * *

В тебя как в Индию войдя…

* * *
Перейти на страницу:

Все книги серии Сводные тетради

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии