Тетя для мажора

Янчевская сидела внутри как заноза, как смертельный вирус, от которого не было спасу. Ко мне приходило осознание, что вместе с теплыми чувствами и похотливой страстью она вызывала у меня раздражение, да, абсолютное раздражение своей этой недотрогостью, и тем, что она не шла со мной на контакт. В груди болезненно засели слова Ромы, что для нее я всего лишь пацан, малолетка, и никогда не будет иначе! А значит, она никогда меня не полюбит!

С этими мыслями в зале я третий час, как потерпевший, колотил грушу. Никогда не полюбит, мать вашу! Но почему реакции ее тела тогда в предбаннике говорили о другом? Она же сгорала в моих руках и так же, как я, получала неподдельный кайф от того, что происходило! Она совсем себя не контролировала, и еще бы чуть-чуть, и отдалась бы мне прямо там! Или мне показалось?.. Да нет же, не показалось, черт подери!

Через три дня моя “Мисс невозмутимость” все же соизволила явиться в универ. Выглядела она так, словно с глянцевой обложки сошла — белая блузка с полуоткрытыми плечами и черная, чересчур обтягивающая юбка, которая подчеркивала ее упругие бёдра. Карина дефилировала по коридору университета словно по подиуму, ловя на себе похотливые взгляды студентов, а я, будто заворожённый, наблюдал за этим зрелищем со второго этажа, прочищая горло. Карп, который до этого мне с ебейшим энтузиазмом рассказывал про свою новую тачку, тоже завис в восхищении.

— Хера се, ты это видишь? — он провожал Янчевскую пожирающим взглядом. Я толкнул друга в плечо, и на автопилоте направился вниз за своей зазнобой, пуская слюни и пропуская гулкие удары своего четырехкамерного органа, того, который сердцем зовётся. Да что со мной происходит, блядь?!

— Добрый день, Карина Леонидовна, шикарно выглядите! — по привычке выравниваясь с ней, уловил тонкий шлейф парфюма, который окончательно меня одурманил.

— Спасибо, — Карина раздражённо бросила на меня короткий взгляд и ускорила шаг, выстукивая каблучками.

— Как дела? Как самочувствие? — не отставал.

— Вашими молитвами, — парировала Янчевская.

— Тебе не кажется, что мы не договорили? — обогнал, преграждая ей путь.

— О чем?! — Карина взволнованно попятилась назад. — Ах да, Егор, я забыла тебя поблагодарить за то, что защитил меня от Ромы и от того подонка в клубе. Я искренне благодарна, правда, но на этом заканчивай, пожалуйста, свои рыцарские подвиги. Нам не о чем говорить и нечего решать!

— А мне кажется, есть! — превращался в какого-то одержимого маньяка, честное слово, наступая и тем самым отодвигая Карину к стене.

— Ты что делаешь?! На нас же смотрят люди! — она растеряно оглянулась по сторонам, отступая.

— О, Карина Леонидовна, а Вы-то мне и нужны! — завкафедрой Лещинская появилась из ниоткуда с огромной кипой плакатов и тубусов. — Это практические работы первокурсников по Романовым, их нужно отнести в архив и разложить по полочкам в хронологическом порядке. А Селиверстов пусть поможет Вам донести! — она спихнула мне весь этот хлам в руки и облегчённо вздохнула.

— Да, но, я не… — Янчевская начала неумело отмазываться, явно понимая, что ей сейчас придётся остаться со мной наедине, и эта перспектива ее никак не радовала.

— Конечно, Людмила Петровна, я помогу! — резво ответил, сгребая в охапку плакаты. — Пойдёмте, Карина Леонидовна!

Архив был в подвальном помещении. Карина прокрутила ключ в замке и зашла первой. Это была её роковая ошибка. Швырнув работы в сторону, я щёлкнул внутренним замком и направился на нее. Заподозрив неладное, Янчевская подалась назад, вытягивая руки.

— Значит, так… Не приближайся ко мне… Егор, что за фокусы? Ты меня пугаешь! — лепетала она, ставя на моем пути первый попавшийся стул.

Поздно… Одним взмахом моей руки стул улетел к херам, а я все так же пер на неё, как помешанный, не отводя взгляд. Я хочу ее, а значит буду.

— Я буду кричать! — ее всю колотило, голос дрожал, но, несмотря на это, Карина пыталась до последнего держать лицо.

— Обязательно будешь! — черт, в ушах звенело, а датчики контроля трещали. Могу раздавать электричество, подключайтесь.

Распахнув широко глаза, моя загнанная в клетку птичка, по ходу, наконец-то осознала всю безысходность своего положения и в ступоре смотрела на меня своими большими как изумруды глазами. Она больше не отходила, а лишь стояла неподвижно, еле шевеля своими вишневыми губами, что-то шептала, проклятия, наверное.

Я подошел вплотную и сжал её горло, поднимая лицо, заставляя тем самым смотреть на меня.

— Все, хватит, ты слышишь меня? Услышала? — накрыл ее губы властным грубым поцелуем, словно утоляя свою многолетнюю жажду и выпивая жизнь из Янчевской. Вот он, мой космос в одно касание…

Глава 19

Это только с Янчевской так, все по максимуму, нет золотой середины.

Егор(с)

Я горел каким-то странным сумасшедшим огнём, пожирая ее губы и сгребая все тело моей зазнобы в охапку. Я такой приход кайфа ловил, будто на меня обрушился рай, да какой там нахрен рай — это небо на землю упало. Биологически не может человек быть таким вкусным, а физически я не мог желать ее съесть, но хотел сожрать всю, целиком и полностью!