Тест на выживание

– Тот выстрел… У нас не было возможности вытащить тебя. Я приказал снайперу… – тут он запнулся, понял, что произнести это не сможет. Андрей сумел лишь выдавить из себя: – Прости.

Что я мог на это ответить? Разве не точно также поступил я сам, когда колесами БТРа раздавил еще живого Виктора Сотникова. Я просто прекратил его мучения. Вот и Леший… Он сделал… вернее хотел сделать тоже самое. Это правильно. Это скорее милосердие и высшее проявление дружбы в ее нынешнем суровом обличие. Так какого же черта тут каяться!

– Хреновый у тебя снайпер, – медленно протянул я. – В такую здоровую мишень не попал. Ты ему непременно разнос устрой.

Придать своему голосу более или менее дружеские интонации мне было невероятно трудно. Но, тем не менее, я постарался. Правда, видать у меня это плохо получилось. После моих слов Андрюха помрачнел еще больше.

– Нету больше снайпера. И половины тех, кто с нами ходил, тоже нет. Вот такая канитель получилась.

Расспрашивать дальше не имело смысла. Дальше и так все было понятно. Рассказ о том, как кентавры перебили половину людей Лешего, станет лишь еще одной страшной историей, которая отнимет у меня силы и время. Главное время! Спохватившись, вспомнив о нем, я поспешил спросить приятеля:

– Андрюха, что-нибудь выяснилось?

– Ты о кашалотах?

– Да. Куда они подевались?

– Полагаю, сгорели, так же как и тот кентавр, которого ты резал, – Леший с подозрением покосился на меня. – Ты хоть помнишь это?

– Помню, – кивнуть у меня не было сил, поэтому в знак согласия я закрыл глаза.

– Пепел. После него остался пепел, точно такой же, как и на тех огромных кругах, которые мы осматривали. Три круга, и кашалотов было тоже три. Отсюда сам собой напрашивается вывод.

– Кентавра убил я, а кто убил кашалотов?

– Интересный вопрос, но я не знаю на него ответа. – Несколько секунд подполковник думал, а затем робко, как будто стесняясь своих слов, предположил: – А вдруг их никто и не убивал. Тот человек… Ну, тот белорус, с которым мы говорили на стене. Он ведь сказал, что кашалоты ушли. Ушли в туннель. Может и кентавра ты того… отправил назад, в то самое место, откуда они все и появляются. – Леший пожал плечами. – Теория. Это всего лишь открытый вопрос. Точно такой же, как был ли вообще весь тот разговор и тот одноглазый лесник.

От слов Загребельного у меня в мозгу что-то щелкнуло. Цирк-зоопарк! А ведь это был именно он! Тот человек, что спас меня и Нестерова от призраков. Серый плащ, ружье, бандана. Точно он, белорус, Олесь!

– Нет, Андрюха, похоже, то был совсем не мираж. Этого лесника я видел снова.

– Не может быть! – выдохнул Загребельный. – Когда? Где?

Я не успел ответить. Дверь распахнулась, и в комнату вошли трое: Крайчек, Горобец и тот невысокий крепыш, заместитель Нестерова. Как же его, Колесов… или Карцев… Вспомнить мне так и не дали. Возле двери возникла маленькая заминка. Четвертой в палату пыталась прорваться Лиза, но Горобец ее притормозил. Произнеся отцовское: «Погодь, дочка. Дай людям поговорить», он захлопнул дверь перед девушкой.

Крайчек выглядел очень усталым, но, даже не смотря на это, улыбнулся увиденной сцене:

– Шикарно ты устроился, Макс. Личные апартаменты, хорошенькая сиделка.

– Я всего этого вроде как не просил, – я нахмурил брови.

– Шучу, – Томас примирительно махнул рукой. – Я сам приказал положить тебя отдельно от всех остальных. Тут у нас имеется возможность спокойно поговорить.

– А Нестеров?

– Пока в общей палате. Когда очнется, тоже сюда перенесем, – при этих слова Крайчек поглядел на медика, и тот кивнул, подтвердив тем самым, что прекрасно помнит приказ начальства.

– Как он? – мне действительно хотелось это знать, я действительно волновался за Анатолия.

– Лучше, чем можно было ожидать, – вопрос относился к медицинской части, поэтому и ответил на него врач. – Отравление фосфатами имело место в гораздо меньшей степени, чем у Лизы Орловой.

– Странно, – протянул я. – Он ведь был в этом проклятом подвале столько же, а может даже и дольше, чем она.

– Ничего странного… – начал было медик, но его перебил Горобец.

– Повезло нашему сыскарю. Я гадав, шо такого в жизни не бывает, только в кино.

– Это ты о чем? – не моими мозгами сейчас разгадывать загадки.

– У Нестерова язва желудка, – доктор вновь завладел нитью разговора. – Сейчас у него обострение. Появились боли. Так что перед самым вашим выездом к магазину я ввел Нестерову атропин. Надо было уменьшить выделение желудочного сока. Вот как удачно вышло. Получилось, нежданно-негаданно подготовил человека ко встречи с этой дрянью.