Тест на любовь

— Патрон слетал в Прагу. Вернулся.

— Сколько дней был в Праге?

— Три.

— Что он там делал?

— Не знаю. Он не говорил.

— А по дороге из аэропорта было что-то интересное? Толя вспомнил сразу же о сотне баксов, но решил не обнародовать новость. Бумажка приятная, новая, чужими пальцами не захватанная, пускай себе лежит там, где лежит.

— Нечего больше сказать, да?

— Нечего.

— Ну ладно, до новых встреч, Толян. Бывай. — И толстый помахал ему рукой, как вождь с трибуны.

— Иди и не оборачивайся, — посоветовал охранник, выпуская его из офиса.

Толя никогда не оборачивался, уходя из громадной комнаты. В прежние времена здесь заседал ученый совет научно-исследовательского института. Кому только не сданы здесь помещения, некогда бывшие лабораториями, где шуршали бумажками сотни серых бабенок и нечесаных мужиков. Сколько чаев здесь выпито из пачек со слоном, сколько мышей выкормлено сухими бутербродными крошками. Похоже, администрация, съежившаяся на пятачке возле сортиров в конце коридора — все в одной норке, с директором за ширмой, — сама не знала, кому именно сдала. Весь штат от прежней науки — только они: директор, секретарша и бухгалтер.

15

— Так ты вот это называешь «кукольным домиком»? — Таня оторопела. Потом она подняла глаза от домика Ирмы на фотографии и посмотрела на Ольгу. — Ну, ты даешь… — Она вскинула светлые брови. — Ты вот такое хочешь построить? Да как тебе в голову пришло? Сейчас это стоит дикие миллионы. А вообще, конечно, хороший. — Таня покачала головой, понемногу приходя в себя. — Слушай, только не говори мне, что ты заработала камерой. Для такого дома карточки надо было продавать пудами и не у нас.

— Кстати, а чем занимается твой благоверный? — вдруг спросила Ольга.

— Мой благоверный, хорошо тебе известный, все еще преподает, и у него своя крошечная фирмочка. — Таня усмехнулась. — Собирается ломать старые пятиэтажки на севере Москвы. Думает, что такой сладкий кусочек ему обломится. Но, боюсь, Саша рано радуется. Там гуляют хорошие бюджетные деньги, и вряд ли ему они перепадут. Кроме него, в этой сфере полно страждущих. Поэтому дома наверняка сломают другие. — Она махнула рукой. — Слушай, Геро, скажи мне, мы пришли сюда, в бар, и сидим над джином-тоником для чего?

— Пообщаться. Встретиться. Хочется наладить отношения с приятными людьми из прошлого. Понимаешь, нас как-то всех раскидало, а мне хочется, чтобы люди, которые нравились и с кем мне было тепло, продолжали бы меня согревать и сейчас. Душой.

— Ага, а сама ты по-прежнему греть никого не хочешь?

— Нет, почему, ты же помнишь…

— Я, конечно, помню. А кстати, где сейчас Павлик?

— Павлик в порядке. Он почти взрослый мужик. Мы как-то ходили по делам, так меня принимали в лучшем случае за его сестру. Благородные люди. А остальные думали — баба подцепила мальчишку. Он выглядит на все двадцать.

— Ну да, а ты на тридцать три.

— О, спасибо, осадила. А то я думала — на двадцать восемь.

— Не надейся. Это нам всем кажется. Посмотришься в зеркало без свидетелей и кажешься себе юной. А на фоне человечества до старой карги — рукой подать.

— Что мне в тебе всегда нравилось, так это откровенность. Никогда никому не замазывала глаза. Я помню, когда ты работала в востоковедческой библиотеке. — Ольга фыркнула. — Все великие ученые мужи привязывались к тебе — хотели, чтобы ты нашла книгу, откуда они могут списать, но чтобы больше никому этой книги ты не давала. А ты всех посылала.

— Да, посылала. Я была молодая и глупая.

— А сейчас что бы сделала на месте той Тани?

— Я бы уже не посылала, и, как теперь понимаю, мне жилось бы немножко легче. — Она скривила губы. — На нынешнее место я ушла, когда оно было очень завидное. Но все рухнуло, как везде, и мне теперь придется досиживать до пенсии под этими обломками. Кому нужна старая баба?

— Ну, прости, старая — это не про тебя.

— Да ладно, я ведь старше тебя.

— Чего никогда нельзя было сказать. Сейчас тоже, кстати. Ты сама придумала стричься почти наголо?

— Ну, разве это наголо! Посмотрела бы ты, какая я была два года назад.

— Тогда я не могла тебя увидеть. Я была слишком занята собой. Ты ведь знаешь — я жила не одна, у меня был биолог. Нет, я не выходила за него официально.

— Слыхала. Энтомолог. Поймал тебя, как бабочку. Кажется, ты была не первая в его коллекции?

— И не последняя.

— Кого-то он снова поймал?

— Думаю, не без того.

— У вас недолго длилось?

— Знаешь ли, знаешь ли… Про это мы поговорим чуть позже. Так как тебе мой проект «кукольного домика»?

— Потрясающий. Я бы от такого не отказалась.

— Так в чем же дело?

— Конечно, моей Катьке совсем не плохо оставить что-то на этом свете как воспоминание о собственных родителях. — Таня вздохнула.

Катьку она родила поздно, ей было хорошо за тридцать. Сейчас она еще ходит в школу, но Таня с содроганием думает, что дальше. Школа становилась хуже день ото дня, а чтобы отдать дочь в гимназию — нужны деньги. Представить себе, что муж сможет их заработать, невозможно. Так что будет с ребенком? После школы она попробует поступить в бесплатный институт. Но с такими знаниями возможно ли это? Нужны деньги, а взять их негде.