test

- Ты мне, Игорь, скажи, кто мне новое окно вконопатит? – осведомился Недобежкин, наконец-то водворившись на ноги.

- Ну, я тут не причём, – отпарировал Смирнянский. – Это ты привадил сюда мутантов, ты теперь и окна ремонтируй. А мне пора на работу, я пошёл.

Смирнянский пожелал самоустраниться, покинув отделение через чёрный ход. Вытерев пот со лба синим платком, он «взял старт» и широкими шагами направился к выходу.

- Куда? – Недобежкин проявил невиданную прыть и заступил Смирнянскому дорогу. – Не пущу, подождёт твоя работа! Ты там много копал про «Наташеньку», давай, вываливай, как его поймать?

- Никак! – ответил за Смирнянского Ежонков. – Ты, Васек, слишком далеко заполз в этом дельце, так что, я тут тебе уже не помощник. Мне не с руки рисковать своим мягким местом, да и головой тоже. Я пока что в СБУ служу и упрятываться в районную ментуру не собираюсь, а тем более – слесарить, как Смирнянский. Как хотите, а я тоже пошёл.

С этими невесёлыми для Недобежкина словами Ежонков протиснулся мимо самого Недобежкина и заклинившегося посреди коридора Смирнянского, покинул изолятор и потопал к чёрному ходу.

- Пока, Васёк, – сказал Смирнянский и испарился вслед за Ежонковым.

- Предатели! – фыркнул Недобежкин, уперев «руки в боки». – Ладно, Серёгин, придётся нам самим работать…

====== Глава 48. Следы распутываются. ======

Людмила Синицына долго и внимательно изучала глуповатое, потерянное лицо «секретного узника» Гохи, стараясь разглядеть в нём какие-либо черты Григория Григорьевича. Пётр Иванович по её реакции не мог понять, узнала ли она в Гохе майора Синицына, или нет – очень уж спокойно она его разглядывала. Серёгин знал, что это лишь внешнее спокойствие, которое бывает, когда человек, как говорится, «выплакал все слёзы», перенервничал до такой степени, что у него не хватает сил на то, чтобы нервничать дальше. Гоха пел под нос некую песню. До Серёгина долетали отдельные слова:

- Проснись и пой, проснись и пой!..

Пётр Иванович невольно вспомнил, что настоящий Синицын пел эту песню ещё в институте, когда участвовал в конкурсе КВН. Гоха тоже любил её напевать, особенно, когда «камлал»: сквозь плотную завесу «Гогра» прорывалось у него слово «Шотландия» и эта вот песня…

Людмила Синицына странно молчала – то ли не знала, что сказать, то ли просто не находила в Гохе никакого сходства с собственным мужем. Пётр Иванович – тоже не находил никакого сходства Гохи с Синицыным и думал, что зря они с Сидоровым побеспокоили его жену, и Гоха – это просто Гоха… Хотя и Грибка – Кораблинского жизнь в качестве бомжа изменила до неузнаваемости. Его даже Сидоров не узнал, даже родная жена узнала с трудом… Кстати, с Кораблинским у врача Ивана Давыдовича до сих пор беда: Грибок то «камлает», то воет, то монотонным гласом робота цитирует УК…

- Гриша пел эту песенку, – выдавила, наконец, жена Синицына. – «Проснись и пой»… Под гитару…

Пётр Иванович замер на месте: она сказала: «Под гитару»! Да, настоящий Синицын неплохо играл на гитаре! Но и этот Гоха в своём переходе опять же пел под гитару! И эта его «Шотландия»… Если «в переводе» на Синицына – то Пётр Иванович мог бы подумать, что Гоха имеет в виду не страну, а ту самую скамейку в парке, на которой студенты юридического факультета «толкали» пары! Да, хотелось бы Серёгину думать «в переводе» на Синицына. Хорошо бы было, если бы пропавший Григорий Григорьевич вдруг отыскался.

- Я не знаю, – всхлипнула Людмила Синицына, и Сидоров, что ёрзал на стуле за её спиной, уткнулся в монитор компьютера, делая вид, что он что-то напряжённо выискивает в базе данных. – Он так похудел, – продолжала она, едва сдерживая слёзы. – И вообще, мне позвонил кто-то и сказал, что Гришенька умер…

- Кто это вам звонил?? – изумился Серёгин, невольно выкруглив глазки: он, по крайне мере, узнал эту новость впервые.

- Какой-то Владимир Эдуардович… – всхлипнула Людмила Синицына.

Пётр Иванович изумился ещё больше: Владимир Эдуардович Чернявский – это начальник Калининской прокуратуры.

- А… а где его похоронили? – выдавил Пётр Иванович, прекрасно зная, что никаких похорон Синицына не было.

- Н-нигде, – пробормотала Людмила Синицына. – Этот Владимир Эдуардович сказал, что Гриша ловил кого-то в штольне и провалился в забой… А тело поднять так и не смогли. Это было где-то на закрытой шахте… Кона, или Коха… Я не помню…