test

- Отпадает. Гопников умер три года назад, а чёрт появлялся только прошлым летом.

Пётр Иванович прошёлся фонариком по стенам. На одной из них оказалась какая-то небольшая картина в чёрной от времени и постоянной сырости рамке. Она была под непрозрачным от толстого слоя мокрой пыли стеклом.

- А это ещё что?

Милиционеры подошли к ней и Серёгин рукой стёр пыль. Ладонь его стала чёрной. Это была не картина, а фотография. Старая. Не очень качественная. Подмокшая. Вся в жёлтых разводах и потёках. На ней на фоне американского флага стояли двое мужчин. Один был немолодой, совсем лысый, с большим толстым носом и в очках. Второй был повыше, но его лицо почти невозможно было разглядеть из-за обширного потёка. Оба были в пиджаках и при галстуках. На груди у каждого красовалась американская медаль старого образца. Под фотографией была подпись по-английски:

“The best intelligence officers of the USA

B. Gopnickoff & H. F. Artherran

Year 1957”

- Вау! – выдохнул Сидоров. – Кто бы мог подумать, что он аж Гопникофф? Да в СССР за такое – капут!

Сидоров покопался в своём английском. Знал он его плоховато с самой школы – на тройку еле вытягивал, но всё же припомнил, что «intelligence officers» по-английски означает «разведчики».

- Резидентом был! – сказал он.

- Да уж, – согласился Серёгин. – И в Америке бывал. Надо бы побольше накопать про этого «Гопникоффа» да и про того, второго, что это… Хэ-Фэ.

- Эйч-Эф, — поправил Сидоров. – Но… зачем?

- Я ищу убежище «чёрта», — ответил Пётр Иванович, разглядывая изрядно попортившийся фотопортрет. – Раз Гопников был шпионом, значит, он за чем-то тут шпионил. А раз шпионил, то сообщал… Я о том, что у него где-то, помимо дома, должна была быть ещё и так называемая база, с которой он связывался с Америкой… Может быть, наш «чёрт» её обнаружил… Она должна иметь сообщение с домом. Надо попасть в местный архив. И найти планы дома.

- А Семиручко, противный тот?

- К нему нужно «подъехать» как-то. Тут, Саня, кроется какая-то тайна и мы с тобой должны её распутать, – сказал Серёгин, снимая фотографию со стены. – Это мы с собой заберём.

На этом первая вылазка закончилась. Обходя вывалившиеся камни и закрытую драными отсыревшими чехлами мебель, милиционеры двинулись к выходу.

Фёкла Матвеевна беспокойно бродила вокруг «Самары».

- Ох, родненькие, – охнула старушка, когда Пётр Иванович и Сидоров показались на покрытом большими трещинами крыльце. – Я уже думала, что вас чертяка заел…

- Нас не заест, – сказал Сидоров. – Но мы с Петром Ивановичем напали на чей-то след.

- Фёкла Матвеевна, а от чего умер этот Гопников? – спросил Пётр Иванович, усаживаясь в машину.

Старушка забралась на переднее сиденье рядом со следователем. Сидоров помог ей закрыть дверцу.

- Гопников? Он не просто умер, – ответила она. – Он пропал. Вечером лёг спать, а утром его уже никто не видел. Пустой гроб хоронили. Говорят, чёрт заел, – вставила старушка собственную версию.

- М-м-м… – промычал Пётр Иванович. – А сколько лет было Гопникову?

- Ой, он долгожителем был – уже за сто двадцать перевалило! А всё молодцом трымавсь. Если бы не пропал – жил бы и до сих пор.

Служебная машина быстро домчала до хаты Фёклы Матвеевны.

Старушка достала внушительную связку ключей, взяла один и отперла сени. В сенях было темно. Сидоров случайно налетел на лопату, и, шарахнувшись в сторону, вступил в ведёрко. Лопата грохнулась на пол, а сержант, громыхая ведёрком, чуть не полетел за ней. Серёгин включил фонарик, разогнав мрак. Сидоров стоял на одной ноге, пытаясь стряхнуть со второй злополучное ведёрко, и размахивал руками, чтобы не потерять равновесие. Фёкла Матвеевна невозмутимо перебирала ключи в поисках нужного.

- У нас, в Лягушах, нэма свитла, – сказала она. – Осторожней в сенях, забиться можно. Я-то привычная, а вот вы…

Наконец, Сидорову удалось избавиться от ведёрка, и оно со звоном отлетело в угол.

- Уф-ф! – выдохнул сержант, вставая на обе ноги.

Фёкла Матвеевна наконец-то отыскала ключ и впустила гостей в хату. Засветила каганец. Пётр Иванович выключил фонарик, чтобы не разрядить аккумуляторные батарейки. Неверный тусклый свет залил чистенькую комнату.

- От так и живемо, при свечах, – уныло вздохнула старушка, усаживая милиционеров за стол. – А ранише, помню, молода була – так всё – и радио, и телевизор даже был!..

Серёгин присмотрелся и понял, что покрытая нарядной кружевной салфеточкой тумбочка, на которой стоял аккуратный вазон с дельфиниумом, по-настоящему – старинный телевизор «Берёзка».

- Пойду, состряпаю ужин, – Фёкла Матвеевна удалилась на кухню.

Серёгин достал потрёпанную, исписанную до половины записную книжку и синюю тридцатикопеечную ручку без колпачка.

- Надо составить план действий. За завтрашний день мы с тобой должны многое успеть, – сказал он Сидорову. – Во-первых, архивы. Нужно найти всё о Гопникове.

Пётр Иванович раскрыл блокнот и принялся по пунктам записывать план.

- Надо допросить тракториста, – вставил Сидоров. – Зайцев столько о нём нарассказывал!..