Все дезорганизаторы имели псевдонимы, периодически менявшиеся, постепенно вырабатывали конспиративные приемы борьбы с полицией и жандармами. Бывшие «треглодиты» ставили революционное дело так бережно и аккуратно, что с 1876 по 1878 годы было арестовано только несколько землевольцев, и почти все не в Петербурге, хотя «Земля и воля» интенсивно и энергично действовала во многих имперских городах, и многие народнические кружки, действовавшие отдельно, были арестованы почти целиком. Каждый землеволец знал только порученное ему дело и не имел права знать частности других дел. Если кто-то замечал за собой слежку, он не имел права заходить на конспиративные квартиры или обращаться к товарищам за помощью, не избавившись от слежки. Если несколько землевольцев попадали в облаву, самые надежные легальные паспорта отдавались самым лучшим и ценным для партии бойцам, и они говорили, что оказались здесь случайно и их отпускали. Землевольцы никогда не жили на съемных квартирах по несколько человек, чтобы исключить возможность общего провала. Если полиция проверяла меблированные комнаты или гостиницы, то ждавший товарища там землеволец выдавал себя за того, кого искала полиция, если тот был нужнее партии. Паспорта с фотографиями появились намного позднее, а описания в них внешности часто были похожи.
Члены «Земли и воли » все как один были не болтливы, таких просто не принимали в организацию. Вступавший давал суровую клятву в идейном, морально и конспиративном отношении. В начале августа 1878 года небольшая группа «Свобода и смерть» насмерть сцепилась с Зимним дворцом.
2 августа 1878 года вечером, в петербургском Демидовском саду полковник Мессюр встретил прогуливавшегося там с графом Левашовым и генералом Черевиным шефа жандармов Н. Мезенцева и любезно раскланялся с ним. Через секунды к полковнику подошел очень прилично одетый молодой человек в элегантном летнем пальто, шляпе-цилиндре, с черными усами и бородкой и с придыханием спросил, правда ли, что этот высокий генерал знаменитый шеф жандармов. Мессюр подтвердил, молодой человек поблагодарил, раскланялся и отошел. Дезорганизаторы не хотели спутать генерал-адъютанта Н. Мезенцева с каким-нибудь другим высшим сановником. Молодым человеком в цилиндре был двадцатисемилетний землеволец Сергей Кравчинский, с блеском закончивший московское Александровское и петербургское Михайловское военное училище, подпоручик в отставке, студент Лесного института, рабочий-пильщик во время хождения в народ и автор популярной «Сказки о копейке»: «Поднимись, народ замученный и многострадальный, как один человек, на злодеев своих и истреби их с лица земли до последнего! От них одних все зло на земле!» Редактор газеты «Земля и воля» Сергей Кравчинский и дезорганизаторы подготовили конспиративную квартиру, деньги, пролетку с рысаком и запасные документы. Они изучили маршруты Мезенцева, его сопровождение. Шеф жандармов любил пить кофе в Летнем саду, а на работу шел через Михайловский сквер в девять часов утра. Справа и чуть сзади Мезенцева шел адъютант и совсем сзади несколько охранников в штатском. 2 августа 1878 года был повешен Иван Ковальский и это была первая смертная казнь за общее политическое преступление. Жить Мезенцеву оставалось два дня, но он об этом так никогда и не узнал.