Мышкин гремел и гремел и гремел и судья останавливал и останавливал и останавливал отчаянного народника и это происходило пятьдесят раз. В конце концов судья пригрозил вывести его из зала, и Мышкин на всю империю назвал судей проститутками самодержавия, и это было неслыханно: «У нас нет гласности, даже в зале суда! Это не суд, а пустая комедия, более позорная и отвратительная, чем публичный дом. Там женщина из нужды торгует своим телом. А здесь сенаторы из подлости, из холопства, из-за чинов и крупных окладов торгуют чужой жизнью, истиной и справедливостью, всем, что наиболее дорого человечеству!»
Арест пропагандиста
В зале суда поднялся яростный и восторженный рев, прокурор хрипел, что «это чистая революция», жандармы схватили Мышкина за волосы, но их тут же отшвырнули товарищи-подсудимые, они опять полезли и забрались на скамью подсудимых, в зале чуть ли не массово падали в обморок, председатель суда со страху убежал из зала, и все это в подробностях тут же узнала Россия. Иностранные корреспонденты передали застенографированную речь Мышкина в свои газеты, и ураганные детали Процесса 193-х стали известны в Европе. Самодержавие держало своих чиновников в Европе для поддержания имперского имиджа, но в январе 1878 года им бесполезно было фальсифицировать факты, известные европейцам в оригинале. Недостаток улик и взрыв общественного негодования вынудил самодержавный суд соблюдать действующее законодательство. 90 подсудимых были оправданы, 39 – приговорены к ссылке, 32 – к тюрьме до четырех лет и 28 – в каторге от 4 до 10 лет. О том, что невиновные люди в ужасающих условиях просидели в тюрьмах почти четыре года до суда и почти сто из них погибли в мучениях и продолжали умирать даже на Процессе 193-х, и за это не ответил никто из Третьего отделения и МВД, стало известно всем, кто умел и не умел читать и писать. С января 1878 года в империи начался обратный отсчет времени и оставалось ее существования меньше сорока лет. Все ужасы будущего еще можно было изменить, но монархия стала менять судопроизводство, ликвидировать его гласность, не допускать на процессы публику, не печатать отчеты о них в газетах, а только публиковать приговоры. По мере ухудшения самодержавной ситуации газеты уже публиковали только глухие реляции – совершено покушение, злодеи схвачены, преданы суду и повешены. Само собой, это только ухудшало мнение общества о монархии.
Ипполита Мышкина увезли в Сибирь на десятилетнюю каторгу. В тюрьме за издевательства над заключенными во время церковного богослужения он публично дал пощечину смотрителю. Резонанс опять был большой, Мышкина объявили сумасшедшим и перевезли в другую тюрьму, а в мае 1881 года отправили на Нерчинские рудники. В Иркутске он сказал речь над гробом замученного товарища и ему тут же добавили еще пять лет каторги и перевезли на страшную забайкальскую Карийскую каторгу. Отчаянный Мышкин бежал несусветным образом с невыносимой Кары и пролетел-прополз сквозь Читу, Алдан, Благовещенск и Хабаровск немыслимые тысячи километров. Его взяли в порту Владивостока, летом 1882 года перевезли в Петропавловскую крепость, а в августе 1884 года – в Шлиссельбургскую тюрьму, заслуженно названной «русской Бастилией».
Студент-народоволец
Остров у истока Невы из Ладожского озера в шестидесяти километрах от Санкт-Петербурга государевой тюрьмой назвали в 1810 году. Там сидели декабристы и именно там полковник Бекетов разбил свою голову об стену. Ее режим называли могильным, а тюремщики радостно сообщали прибывающим осужденным, что из Шлиссельбурга не выходят, а выносят. У узников были только номера и сырые, полутемные камеры пять шагов в длину и три в ширину, со спертым воздухом. Тюремных законов в державе конечно не было, и в Шлиссельбурге царили дикий произвол, издевательства, воровство, лихоимство администрации. Узникам, находившимся в полной изоляции и тишине, запрещались физическая и умственная деятельность. «Положение о Шлиссельбургской крепости», подписанное Александром III в 1884 году, когда в тюрьме начались казни, содержало перечень наказаний за неповиновение тюремному начальству, права которого не ограничивались. Тюрьма, где от страшных условий содержания, люди умирали в муках, или убивали себя, постоянно расширялась, строились многоэтажные корпуса с говорящими названиями «Сахалин» и «Зверинец», четырехэтажный корпус на 500 узников.