Террорист

— Ты имеешь в виду, что всегда проверял свой телефон? — Кассейн подошел к бару, по-прежнему держа в руке пистолет. Он разлил виски в три бокала и принес их на подносе к столику рядом с кушеткой. Взял свой бокал и отошел назад. — Я использовал специальное оборудование. Направленный микрофон и все такое. От моего внимания в твоем доме ничто не ускользало.

Девлин глубоко вздохнул и поднял свой бокал.

— Итак, за дружбу. — Одним глотком выпил. — Ну, а теперь что будет?

— С тобой?

— Да нет же, с тобой, идиот. Куда ты сейчас направишься, Гарри? Обратно, на матушку-Русь? — Он поставил пустой бокал и повернулся к Татьяне. — Только представьте себе: Россия — не его родина.

Кассейн совсем не чувствовал в себе гнева. Не было и отчаяния. Всю свою жизнь он играл ту роль, которую ему предлагали. У него выработалась холодная отрешенность, совершенно необходимая для профессионального представления. Для настоящих, глубоких чувств в его жизни не было места. Все его поступки, хорошие или плохие, диктовались требованиями момента. Или он так себе это внушил? И все же Кассейн по-настоящему любил Девлина, всегда любил. А девушку? Он взглянул на Татьяну. Ему не хотелось причинять ей вреда. Достаточно того, что он сделал когда-то.

Девлин, будто прочтя мысли Кассейна, мягко произнес:

— Куда тебе бежать, Гарри? Разве есть на земле такое место?

— Нет, — спокойно ответил Кассейн. — Нет такого места. И ты это знаешь не хуже меня. За все, что я сделал, твои друзья из ИРА расправятся со мной не задумываясь. Фергюсон тоже вряд ли заинтересован, чтобы я оставался живым. От этого он ничего не выигрывает. Я ему больше не нужен.

— А твои хозяева? Вернувшись в Москву, ты, без всякого сомнения, окажешься в лагере. В конце своей карьеры ты провалился, а они этого не прощают.

— Верно, — кивнул Кассейн. — Но ты не учел одного момента. Они не хотят моего возвращения, Лайам. Им я тоже нужен мертвым. Они уже делали попытки покончить со мной. Для них я тоже лишняя обуза.

После этих слов в комнате воцарилось молчание. Потом Татьяна спросила:

— Но что вы будете делать?

— Одному Господу известно. Я уже ходячий труп, моя дорогая. Лайам это понимает. И он прав. Мне негде скрыться. Не сегодня, так завтра, на следующей неделе… Если я останусь в Ирландии, Мак-Гиннес и его люди рано или поздно доберутся до меня и прикончат, не так ли, Лайам?

— Это уж точно.

Кассейн встал и принялся ходить по комнате.

— Вы считаете, что жизнь жестоко обошлась с маленькой девочкой там, в Друморе, во время дождя? Знаете, сколько мне тогда было? Двадцать лет. Когда мать привезла меня в Россию, Павел Черный сразу же выбрал пятнадцатилетнего юношу в качестве объекта для будущих операций КГБ. Если бы я остался в Дублине, кто знает, что бы стало с талантом, который у меня есть. Театр «Эбби», Олд-Вик, Стрэдфорд? — Кассейн пожал плечами. — А вместо этого…

Девлина переполнила глубокая скорбь. На миг все вокруг для него перестало существовать, кроме лет, проведенных вместе с этим человеком, которого он искренне любил.

— Такова жизнь. Всегда найдется какой-нибудь засранец, готовый отдавать приказы… Школьные учителя, полиция, профсоюзные деятели, политиканы…

— Даже священники?

— Даже священники. Теперь я начинаю понимать, что имели в виду анархисты, когда призывали: «Пристрели общественного деятеля сегодня». — На столе лежала вечерняя газета с аршинными заголовками, извещающими о визите Папы римского на британскую землю. — Папу римского, например.

— Глупая шутка, — сказал Девлин.

— А я и не шучу. Ты знаешь, Лайам, каким было мое задание все эти годы? Знаешь, какие цели ставил передо мной Масловский? Создавать хаос, организовывать беспорядки, сеять страх, внушать чувство неуверенности в завтрашнем дне у западного обывателя. Я старался подбрасывать угольки в огонь ирландского конфликта, уничтожая людей по обе стороны баррикады, нанося ущерб как делу католиков, так и протестантов. И я многое сделал. А вот сейчас… — Кассейн взял в руку газету с фотографией Папы на первой странице. — Что вы скажете об этой цели? Символ всех времен и народов. В Москве это понравится? — Он подмигнул Татьяне. — Сейчас вы довольно хорошо знаете Масловского. Ему это понравится, как вы думаете?

— Да вы с ума сошли, — прошептала девушка.

— Может быть. — Кассейн бросил Татьяне кусок веревки. — Свяжите ему руки за спиной.

Кассейн отошел, держа на мушке девушку и Девлина. Тому ничего не оставалось делать, как подчиниться. Девушка неловко связала ирландцу руки. Кассейн толкнул Девлина на пол лицом вниз. Тот упал рядом с камином.

— Ложитесь и вы, — приказал Кассейн Татьяне.

Он завернул руки девушки за спину и тщательно связал, потом связал ноги.

— Значит, ты не будешь нас убивать?

— Зачем?

Кассейн встал, прошел по комнате, вырвал телефонный провод. Девлин повернул голову.

— Куда ты направляешься?

— В Кентербери. Папа будет там в субботу. Все там будут. Кардинал, архиепископ Кентерберийский, принц Чарльз. Мне обо всем отлично известно. Не забывай, я же работал в секретариате церквей, Лайам.