Террор в Македонии

Представьте себе на минуту, как дикие животные, называющие себя людьми, грубо вытаскивают из колыбелей беспомощные, улыбчивые существа. Как солдаты, развлекаясь, подбрасывают их вверх, стараясь поймать на штык. Как эти нежные тельца с ямочками и складочками, словно специально предназначенными для материнских поцелуев, истекают кровью и покрываются страшными ранами… Да, чтобы читать такое, надо иметь мужество, но, может быть, это вырвет нас из безмятежного спокойствия личного благополучия, и мы поймем наконец, что в ответе за все происходящее на этой земле!

В полном отчаянии люди надеялись найти убежище в храмах… В одной из церквей собралось человек сто, они сбились тесной группой перед алтарем [96]. Старый священник старался как-то ободрить и успокоить их. Но спасения не было и здесь. Выломав дверь, погромщики ворвались внутрь. Воздев руки к небу, священник двинулся им навстречу, пытаясь образумить:

– Опомнитесь, люди! Сжальтесь над этими несчастными, они не сделали вам ничего плохого!

Ему лишь рассмеялись в лицо. Кто-то грубо схватил святого отца за длинную бороду.

– Что нам сделать с ним?

– Может быть, для разнообразия сдерем с него кожу?

– Неплохо, но слишком уж долго…

– Зато какое развлечение!

– Ничего не долго, – выступил вперед один, – я был когда-то мясником и знаю, как это делается. Не думаю, чтобы содрать кожу с человека было труднее, чем шкуру с быка.

– Ну тогда действуй!

Старика связали, положили на скамью, и жуткая процедура началась. Часть бандитов стояла рядом, с интересом наблюдая за действиями палача. Другие вылавливали остальных, убивая на месте.

Одна мать яростно защищала своего младенца. Но все было напрасно. Ребенка вырвали и убили, а ей отрубили пальцы рук. Потом бедняжку схватили и посадили на скамью, где агонизировал священник. Мясник-любитель закончил свое страшное дело. Он с неподдельной гордостью показывал всем окровавленную кожу, заживо снятую с человека! Когда он увидел женщину, в его воспаленном мозгу возникла новая идея. Подняв с пола мертвого ребенка, он положил его к матери на колени и спокойно и деловито принялся резать на куски, как когда-то в лавке разделывал мясо. Наконец несчастную оставили в покое, полуживую от ужаса, с остекленевшими глазами и призывающую на свою голову смерть как великое благо.

Неужели же все эти зверские злодеяния останутся безнаказанными?! Где мстители, способные освободить человечество от подобных чудовищ? Но бандитов слишком много, а противоположная сторона немногочисленна, разрозненна, воля людей подавлена, к тому же у них нет оружия!

Дикая пьяная оргия все продолжалась. Половина города была уже охвачена огнем. Группа, что орудовала в церкви, шумно вывалилась на улицу. Впереди шел мясник, держа над головой, как знамя, насаженный на штык окровавленный кусок человеческой кожи. Вскоре под этим отвратительным трофеем людской бесчеловечности собралась орущая толпа человек в двадцать. Им все еще было мало. Они искали новых приключений и новых жертв.

Удивительная вещь! Среди всеобщего погрома и разорения небольшая часть построек оставалась практически нетронутой. В двух каменных домах, достаточно высоких и крепких, сохранились и двери, и стены, и террасы. Есть ли там люди? Может, они пустые? В толпе послышались восклицания:

– На них нет охранительного знака!

– Все это странно. Здесь что-то не так! Надо пойти посмотреть.

Побежали туда, чтобы выломать двери. Но едва они оказались в тридцати шагах от первого строения, как над одной из террас показался белый дымок и тут же прозвучал выстрел. Бандит с ужасным стягом [97]из человеческой кожи рухнул, получив пулю прямо в лоб. Нападавшие в изумлении остановились.

Почти тотчас же прозвучали второй, потом третий и четвертый выстрелы. Свалились еще трое. Вслед за этим раздался звонкий голос:

– Мы ничего вам не сделали. У вас нет причин нападать на нас. Лучше оставьте нас в покое, вы убедились, что мы в состоянии постоять за себя!

Слова эти подействовали на бандитов возбуждающе. Они были пьяны, ожесточены и чувствовали свою полную безнаказанность. Все закричали, послышались грязные ругательства: «Негодяй! Подлая христианская собака! Свинья! Мы задушим тебя твоими собственными кишками! Смерть неверным!» Погромщики вновь кинулись к дверям, но тот же голос остановил их:

– Вы не хотите угомониться? Ну что ж, тем хуже для вас! Огонь!

На этот раз раздалось не четыре, а пять выстрелов. Стреляли очень метко. Еще пять нападающих остались лежать на земле. Несмотря на сильное опьянение и бурлящую в них ярость, прочие не осмеливались больше приближаться к дому, стенам и дверям. Их охватил страх. Трусы всегда смелы, лишь сбившись в стаю, но малейшее сопротивление пугает их.

Погромщики остановились, стали в нерешительности переглядываться, топтаться на месте и наконец бросились назад с криками, что в других условиях могло бы показаться смешным: «На помощь! Наших братьев убивают!»