Террор

Мэнсон отступил назад в темноту. Ирвинг, сделавший три шага в направлении, откуда доносились крики, резко повернулся кругом, охваченный тревогой. Три человека бежали по ледяной тропинке со стороны «Террора». Одним из них был Хеджес. Низенький тучный капрал держал мушкет перед толстым брюхом и шумно пыхтел.

— За мной! — выпалил Ирвинг и первым бросился на запад, где раздавались крики.

У лейтенанта не было оружия, но он схватил фонарь. Все шестеро пронеслись между сераками и выбежали на открытое, тускло освещенное звездами пространство, где беспорядочно толклись несколько человек. Хикки разглядел знакомые «уэльские парики» Синклера и Бейтса и узнал в одном из трех людей с «Эребуса», уже находившихся там, Френсиса Данна, помощника конопатчика с другого корабля. Выстреливший мушкет принадлежал рядовому Биллу Пилкингтону, который сидел в засаде в прошлом июне, когда погиб сэр Джон, и был ранен в плечо одним из морских пехотинцев во время возникшей неразберихи и паники. Пилкингтон уже перезарядил мушкет и целился в темноту за обвалившейся секцией стены.

— Что случилось? — резко спросил Ирвинг, обращаясь во всем сразу.

Ответил Бейтс. Он, Синклер и Данн, а также Абрахам Сили и Джозефус Грейтер с «Эребуса» работали здесь на строительстве стены под надзором старшего помощника капитана «Эребуса» Роберта Орма Серджента, когда один из ледяных валунов, лежавших сразу за границей света от фонарей и факелов, вдруг ожил и обратился жутким существом.

– Оно схватило мистера Серджента за голову и подняло в воздух на добрых десять футов, — проговорил Бейтс дрожащим голосом.

– Истинная правда, — подтвердил помощник конопатчика Френсис Данн. — Секунду назад он стоял спокойно среди нас, а в следующую секунду взлетает в воздух, и мы видим лишь подошвы его башмаков. И этот ужасный звук… хруст костей…

Данн осекся и снова тяжело задышал; клубы пара, на морозе мгновенно превращавшиеся в гало ледяных кристаллов, почти полностью заволокли его бледное лицо.

– Я подходил к факелам, когда увидел, как мистер Серджент вдруг… просто исчез, — сказал рядовой Пилкингтон, опуская мушкет, зажатый в трясущихся руках. — Я успел выстрелить, когда громадное существо уходило обратно к серакам. Кажется, я попал в него.

– Ты с таким же успехом мог попасть в Роберта Серджента, — сказал Корнелиус Хикки. — Возможно, он был еще жив, когда ты выстрелил.

Пилкингтон посмотрел на помощника конопатчика с «Террора» с неприкрытой ненавистью.

— Мистер Серджент не был жив, — сказал Данн, даже не заметив, как морской пехотинец и Хикки обменялись злобными взглядами. — Он испустил вопль, а чудовище разгрызло бедняге череп, точно грецкий орех. Я видел. Я слышал.

Тут подбежали все остальные, включая капитана Крозье и капитана Фицджеймса, который казался изнуренным и бесплотным даже во всех своих многочисленных поддевках и толстой шинели, и Данн, Бейтс и прочие рассказали вновь прибывшим о случившемся.

Капрал Хеджес и два других морских пехотинца, прибежавших с ним на шум, вернулись из темноты и доложили, что мистера Серджента нигде нет — только клочья одежды и кровавый след, уходящий в запутанный ледяной лабиринт в направлении айсбергов.

— Оно хочет, чтобы мы последовали за ним, — пробормотал Бейтс. — Оно будет ждать нас там.

Крозье растянул рот то ли в безумной ухмылке, то ли в злобном оскале.

— В таком случае не станем его разочаровывать, — проговорил он. — Сейчас самое время снова устроить охоту на гнусную тварь. Люди уже на льду, света у нас достаточно, а морские пехотинцы могут принести мушкетов и дробовиков на всех. И след свежий.

— Слишком свежий, — пробормотал капрал Хеджес. Крозье лающим голосом отдал приказы. Несколько человек отправились обратно к кораблям за оружием. Остальные разделились на охотничьи отряды под командованием морских пехотинцев, уже вооруженных. С рабочих площадок принесли факелы и фонари, которые распределили между отрядами. Крозье послал за докторами Стенли и Макдональдом, на случай, если Роберт Орм Серджент еще жив или если еще кто-нибудь пострадает.

Получив в свое распоряжение мушкет, Хикки сразу замыслил «случайно» застрелить лейтенанта Ирвинга в темноте, но, похоже, молодой офицер остерегался и Мэнсона, и помощника конопатчика. Хикки заметил, как белобрысый хлыщ бросил несколько встревоженных взглядов в сторону Магнуса, прежде чем Крозье зачислил их в разные отряды, и понял, что Ирвинг либо мельком увидел у себя за спиной Магнуса с поднятыми руками за секунду до того, как раздались первые крики и выстрелы, либо же просто почуял что-то неладное, а значит, застать его врасплох в следующий раз будет уже сложнее.

Но они сумеют. Хикки опасался, что возникшие подозрения заставят Джона Ирвинга доложить капитану о том, что он видел в трюме, а этого помощник конопатчика никак не мог допустить. Он боялся не столько наказания за мужеложство — теперь моряков редко вешали, да и пороли нечасто, коли на то пошло, — сколько позора. Помощник конопатчика Корнелиус Хикки не какой-нибудь там жалкий педераст.