Террор

В последний момент, прежде чем выпасть из тоннеля на открытое пространство, Блэнки решил, что все усилия потрачены даром. Тоннель — вероятно, образовавшийся в процессе таяния много месяцев назад, — проходил сквозь маленький айсберг и теперь снова выбросил Блэнки наружу. Он лежал на спине под звездами. Он чувствовал запах своей крови, впитывающейся в свежевыпавший снег. Он также слышал, как существо прыжками огибает айсберг, сначала слева, потом справа, охваченное безудержным желанием поскорее добраться до него, но уверенное, абсолютно уверенное теперь, что дразнящий, возбуждающий запах человеческой крови приведет его к добыче. Ледовый лоцман получил слишком много телесных повреждений и потерял слишком много сил, чтобы ползти дальше. Пусть то, что должно случиться с ним, случится сейчас, и пусть по воле бога, покровительствующего морякам, провалится в тартарары проклятое существо, которое собирается сожрать его. Блэнки оставалось лишь надеяться, что какая-нибудь из его костей застрянет в глотке у гнусной твари.

Прошло несколько минут, и зверь взревел еще с дюжину раз — каждый следующий рев звучал все громче и разочарованнее и доносился с нового румба черного компаса ночи, — прежде чем Блэнки осознал, что преследователю никак до него не добраться.

Он лежал под звездным небом, но в своего рода ледяном ящике размером примерно четыре на шесть футов, образованном по меньшей мере тремя массивными айсбергами, сдвинутыми и притертыми друг к другу давлением морского льда. Один из накренившихся айсбергов нависал над ним подобием падающей стены, но Блэнки все равно видел звезды над головой. Он также видел свет звезд, пробивающийся сквозь две вертикальные щели в противоположных углах своего ледяного гроба, — и он видел громадную тень, заслонившую свет в одной из щелей, всего в пятнадцати футах от него, но щели между айсбергами имели ширину не более шести дюймов. Протаявший тоннель, через который Блэнки прополз, являлся единственным путем доступа сюда.

Чудовище ревело и ходило кругами еще минут десять.

Томас Блэнки с трудом сел, прислонился ободранной в кровь спиной к ледяной стене — от верхней одежды он избавился, а штаны, два свитера, шерстяные и хлопчатобумажные рубахи и шерстяная фуфайка превратились в окровавленные лохмотья, — и приготовился умереть от холода.

Существо не уходило. Оно продолжало кружить вокруг трех айсбергов, служивших Блэнки укрытием, словно какой-нибудь беспокойный хищник в одном из новомодных лондонских зоосадов. Только сейчас в клетке сидел Блэнки.

Он знал, что, даже если случится чудо и зверь уйдет, у него не осталось ни сил, ни воли к жизни, чтобы выбраться отсюда по узкому ледяному тоннелю. И даже если бы ему удалось проползти по тоннелю, он все равно с таким же успехом мог бы находиться на луне — на луне, которая сейчас выглядывала из-за стремительно несущихся облаков и заливала айсберги мягким голубым светом. И даже если бы он чудом сумел выбраться за пределы скопления айсбергов, триста ярдов до корабля ему не преодолеть никакими усилиями. Он больше не чувствовал тела и не мог пошевелить ногами.

Со стороны щелей снова донесся шум, но Блэнки не обратил на него внимания. «Будь ты проклято, дьяволово семя», — пробормотал ледовый лоцман, с трудом шевеля онемевшими от холода губами. Возможно, он вообще не произнес ни слова. Он осознал, что умирать от холода — даже истекая кровью, хотя кровь, похоже, уже застывала на морозе и почти не лилась из рваных ран и глубоких царапин, — совсем не больно. По правде говоря, даже приятно… удивительно легко и приятно. Лучшей смерти не представить…

Блэнки осознал, что в щели между ледяными стенами пробивается яркий свет. Существо использовало факелы, чтобы хитростью выманить его из убежища. Но он не попадется на эту старую удочку. Он будет сидеть тихо, пока свет не померкнет у него перед глазами, пока он не погрузится в блаженный вечный сон. Он не доставит зверю удовольствия услышать свой голос теперь, после долгой безмолвной дуэли.

— Черт вас побери, мистер Блэнки! — гулко прогремел бас капитана Крозье в ледяном тоннеле. — Если вы там, откликнитесь, черт возьми, или мы оставим вас там.

Блэнки моргнул. Вернее, попытался моргнуть. Ресницы и веки у него смерзлись. Что это, очередная коварная уловка демонического существа?

— Здесь, — прохрипел он. Потом повторил погромче: — Я здесь!

Минутой позже голова и плечи помощника конопатчика, Корнелиуса Хикки, одного из самых тщедушных мужчин на «Терроре», легко высунулись из отверстия в ледяной стене. В руке он держал фонарь. Блэнки вяло подумал, что помощник конопатчика сейчас похож на новорожденного гнома с крысиным личиком, вылезающего из материнской утробы.

В конечном счете за него взялись все четверо врачей.