Территория Альфы

– Твоя подруга тебя обманывает. Дружба не на этом строится.

– Я сама ей это предложила. Она сначала не хотела.

– Значит, это ты считаешь её недостаточно хорошей без дорогой одежды?

– Я так не считаю. Но у меня больше возможностей. И я ими делюсь.

– Это не у тебя, а у твоих родителей. Ты делишься не тем, что сама приобрела, а тем, что получила от нас. Это неправильно.

– И что нам делать?

– Вам с подругой надо или расстаться, или принимать друг друга такими, какие вы есть.

– Но мы не можем расстаться. Нам очень весело вместе. А когда она, ну… это… в моей одежде, тогда нам совсем весело. Мы как будто две принцессы из сказки. И мы как будто летаем.

– Мама что тебе на это сказала?

– Сразу сказала, что запрещает мне.

– Я согласен с мамой. Я против.

– Ты запрещаешь?

– Я не запрещаю. Просто твоё решение неправильное. Это ошибка. Ты должна это понять.

– Но нам так нравится. Пап, ну… можно? Ну пап…

– А если я скажу нет?

Она долго думала, что сказать. Решение ей далось с трудом.

– Тогда я буду вам врать.

– Ладно. Врать не надо. Я поговорю с мамой.

Я и сам однажды летал над землёй. Это случилось, когда я получил от родителей в подарок новые кеды.

Они достались моей матери в качестве презента от коллег-педагогов из Венгрии. Возможно, что кеды предназначались именно ей. Но то ли размер оказался больше, чем мамина нога, то ли мама сама решила, что эта вещь не может принадлежать ей. И она спрятала их.

В общем, кеды благополучно пролежали в коробке всю осень, зиму и весну, и летом, на свой день рождения, я получил их в подарок. Модные, красные, таких не было ни у кого. Они взорвали мозг не только мне, но и каждому, кто их увидел.

Вот тогда я и испытал чувство полёта от того, что подобная вещь в единственном экземпляре оказалась именно у меня. Я почувствовал себя особенным. У меня получалось отрываться от земли. Раньше я о такой своей способности и не подозревал.

В таких кедах нельзя было появляться в школе. Но я уже не расставался с ними большую часть лета, и мне было плевать на предстоящие регулярные походы в кабинет директора.

Ощущение счастья было сильнее, чем то чувство страха, которое предполагалось испытывать при каждом посещении директора. Я не то чтобы боролся за своё право ходить в школу именно в этих кедах. Я просто не в силах был отказаться от того, чем обладал. В итоге меня вместе с моими красными кедами оставили в покое.

Не знаю, что испытывали другие ребята, когда становились обладателями новых, экстравагантных вещей. Но я тогда понял одно – я понял, что хорошая вещь может открыть в человеке способности, которые раньше в нём спали. Способности, которые делали его счастливым.

И ещё понял, что не сама вещь приносит радость, а тот особый мир эмоций и ощущений, ключом к которому является эта вещь.

Не знаю, сумел ли я, пока росла моя дочь, оградить её от реализма – не от реальности, в которую рано или поздно все мы приземляемся. И если повезёт, то можно будет сравнить себя с кошкой, упавшей на все четыре лапы. А от того реализма, который изначально отменяет право кроить жизнь по таким лекалам, до которых ещё надо дорасти, – и в результате плодит сволочей и ублюдков.

Когда есть свой нравственный ориентир, тогда независимое мнение – чудесная вещь.

* * *

В основном воспитанием дочери занималась Тамара. Я больше наблюдал. По разным причинам.

Сначала реабилитация после аварии. Я был привязан к квартире, закован в гипс, но, как мог, помогал жене. Варил кашу, выжимал соки, вставал к ребёнку по ночам, стирал пелёнки. Памперсы в нашей стране тогда ещё не появились в широкой продаже, а если бы и появились, у нас вряд ли бы хватило на них денег. В общем, всё, что было в моих силах, я делал.

А после реабилитации уже было не до каких-то там отношений. Всё слишком перевернулось.

Я оклемался после аварии, вышел на работу, год дослужил и уволился из армии. Понял: если останусь – будущего у моей семьи не будет. А тогда было возможно уйти по собственному желанию.

И страна была уже другая – новая страна, неизвестная страна.

Меня не пугали все эти перемены. Слишком молод я был, чтобы бояться. Но по-любому требовалось время, чтобы понять, что происходит вокруг и кем можно быть в этом уже новом мире.

И вот началась жизнь.

Становление бизнеса захватило меня полностью. Это было время, когда страна стала похожа на челночный муравейник.

Мы с братом занялись коммерческой деятельностью, связанной с лекарствами. Сделали ставку на аптеки. Мы уже тогда понимали, что такое логистика. И не занимались междусобойчиком, перекидывая товар из города в город.

Тамара перевелась на заочный, продолжала учиться и занималась ребёнком.

У нас с женой было много сложных моментов. Некоторые из них я хорошо помню. А некоторые вспоминаю как фон к другим, более ярким и значимым эпизодам.

Это как смотреть в калейдоскоп, в котором ограниченное количество камней и цветов. Но при малейшем движении картинка меняется. И то, что видишь ты, уже не увидит другой.