Terra Nipponica

В садах устраивались различные церемонии (например, чайные), пиры, коллективные любования природой, театральные представления. Сады предназначались и для встречи высокопоставленных гостей. Реконструкцию сада часто проводили ввиду намечавшегося визита важной персоны, т. е. сад можно определить и как «место встреч», целью которых являлось поддержание социальных связей.

Один из знаменитых садов Эдо получил название Рикугиэн (или Мукуса-но соно) – «Сад шести стилей [японской поэзии]». Этот сад располагался на территории обширной княжеской усадьбы (1 513 000 кв. м) в районе Комагомэ. Князь Янагисава Ёсиясу (1658–1714) закончил его сооружение в 1702 г. Под «шестью стилями» подразумевались те шесть стилей поэзии, которые упомянуты в предисловии к «Кокинсю». Предполагалось, что сад будет напоминать знаменитую бухту Вака (Вака-но Ура) в провинции Кии, воспетую в японской поэзии. Реализуя свою садоустроительную (мироустроительную) функцию, князь сам присвоил 88 уголкам сада названия, вызывающие ассоциации с теми местами и объектами, которые встречаются в «Манъёсю», «Кокинсю», других прославленных антологиях и сборниках (в основном японских, хотя имеются отсылки и к китайским поэтам). К таким объектам относятся камни, горы, холмы, реки, мосты, дороги, деревья и растения. Часть названий таких объектов призвана вызвать ассоциации с фундаментальными категориями конфуцианской культуры (например, «место созерцания добродетельности», где под «добродетельностью» имеется в виду стрельба из лука, упоминаемая в «Лицзи» в качестве атрибута правильно воспитанного человека). Само же число 88, по мысли автора сада, обозначает бесконечность – бесконечное круговращение четырех времен года.

В 1706 г. Ёсиясу послал живописные изображения своего сада в Киото – бывшему императору Рэйгэн. Тот отобрал 20 лучших, по его мнению, пейзажей, некоторым из них присвоил свои названия, а его придворные сочинили к рисункам поэтические подписи. Император и его двор пользовались непререкаемым авторитетом в поэзии, поэтому их участие в прославлении сада сообщало ему блестящую ауру. Давая свои названия пейзажам (хотя бы и искусственно созданным), император осуществлял древнее государево «назывательное» право и «освящал» сад – макет идеального пространства. Увидеть воочию этот макет не представлялось для государя ни возможным, ни обязательным – покидать пределы своего дворца сёгунат ему запрещал.

Сёгунат Токугава всегда испытывал трудности с обоснованием своей легитимности. Ёсиясу принадлежал к элите сёгуната, и участие императорского двора в прославлении его сада придавало ему больше уверенности в законности занимаемого им положения. Тем более что в начале карьеры он был крошечным князьком с доходом всего в 1000 коку риса, но близость с сёгуном Токугава Цунаёси помогла увеличить его доход до 150 тыс. коку и занять должность старейшины-тайро.