Терпимость

Но это было еще не все. Римляне все больше и больше знакомились с выражение, которого мир до сих пор никогда не слышал. Это было слово “еретики”. Первоначально название “еретик” давалось только тем людям, которые “выбрали” для веры определенные доктрины, или, как мы бы сказали, “секту”. Но постепенно значение сузилось до тех, кто предпочел верить определенным доктринам, которые не считались “правильными”, “здравыми”, “истинными” или “ортодоксальными” должным образом установленными властями Церкви, и которые поэтому, говоря языком Апостолов, были “еретическими, неразумными, ложными и вечно неправильными”.

Те немногие римляне, которые все еще придерживались древней веры, технически были свободны от обвинения в ереси, потому что они оставались вне Церкви и поэтому, строго говоря, не могли отвечать за свои частные мнения. Тем не менее, императорской гордости не льстило чтение в некоторых частях Нового Завета о том, что “ересь была таким же ужасным злом, как прелюбодеяние, нечистота, непотребство, идолопоклонство, колдовство, гнев, раздоры, убийства, подстрекательство к мятежу и пьянство” и некоторые другие вещи, о которых твердить на этой странице мне мешает обычная порядочность.

Все это привело к трениям и непониманию, а трения и непонимание привели к преследованиям и еще раз Римские тюрьмы были заполнены христианскими заключенными, а римские палачи добавили к числу христианских мучеников, и было пролито много крови, но ничего не было достигнуто. И, наконец, Диоклетиан в полном отчаянии вернулся в свой родной город Салону на побережье Далмации, отошел от дел правления и посвятил себя исключительно к еще более увлекательному занятию – выращиванию огромной капусты на своем заднем дворе.

Его преемник не продолжил политику репрессий. Напротив, поскольку он не мог надеяться искоренить христианское зло силой, он решил извлечь максимальную выгоду из неудачной сделки и завоевать добрую волю своих врагов, предложив им некоторые особые услуги.

Это произошло в 313 году, и честь быть первым, кто “признал” христианскую церковь официально, принадлежит человеку по имени Константин.

Когда-нибудь у нас будет Международный совет историков-ревизионистов, перед которым все императоры, короли, понтифики, президенты и мэры, которые сейчас носят титул “великих”, должны будут представить свои претензии на эту конкретную квалификацию. Одним из кандидатов, за которым нужно будет очень внимательно следить, когда он предстанет перед этим трибуналом, является вышеупомянутый император Константин.

Этот дикий серб, который орудовал копьем на каждом поле битвы в Европе, от Йорка в Англии до Византии на берегах Босфора, был, среди прочего, убийцей своей жены, убийцей своего шурина, убийцей своего племянника (семилетнего мальчика) и казнью нескольких других родственников незначительного ранга и важности. Тем не менее и несмотря на это, потому что в момент паники как раз перед тем, как он выступил против своего самого опасного соперника, Максенция, он сделал смелую попытку заручиться поддержкой христиан, он приобрел большую известность как “второй Моисей” и в конечном счете был возведен в сан святого как армянской, так и русской церквями. То, что он жил и умер варваром, который внешне принял христианство, но до конца своих дней пытался разгадать загадку будущего по дымящимся внутренностям жертвенной овцы, все это было самым тщательным образом упущено из виду в связи со знаменитым Указом о терпимости, которым император гарантировал своим любимым подданным – христианам право “свободно исповедовать свои частные мнения и собираться в месте их собраний, не опасаясь преследования”.

Ибо лидеры Церкви в первой половине четвертого века, как я неоднократно заявлял ранее, были практичными политиками, и когда они, наконец, вынудили императора подписать этот незабвенный указ, они возвели христианство из разряда второстепенной секты в ранг официальной церкви государства. Но они знали, как и каким образом это было сделано, и преемники Константина знали об этом, и, хотя они пытались скрыть это демонстрацией ораторского фейерверка, организация никогда не теряла своего первоначального характера.

* * * * * * * *

“Избавь меня, о могущественный правитель", – воскликнул патриарх Нестор обратившись к императору Феодосию, “Избавь меня от всех врагов моей церкви, и взамен я дам тебе Небеса. Поддержи меня в уничтожении тех, кто не согласен с нашими доктринами, и мы, в свою очередь, поддержим тебя в уничтожении твоих врагов".

За последние двадцать веков были и другие сделки.

Но немногие были столь наглы, как соглашение, с помощью которого Христианство пришло к власти.

ГЛАВА V. ЛИШЕНИЕ СВОБОДЫ

Незадолго до того, как занавес опустился в последний раз над древним миром, на сцену вышла фигура, заслужившая лучшей участи, чем безвременная смерть и нелестное прозвище “Отступник”.