Терос (ЛП)

- Это конец цивилизации, милая, - подмигнув, сказал он ей. И Лидия поверила ему. Это было много лет назад, когда она еще не могла представить себя матерью собственного ребенка. Ее отец отвез ее лишь к краю Нессийского Леса. А Лидия отвела сына в его самое сердце, и далее на юг, к этим землям, уничтоженным дыханием Эреба, Бога Мертвых, повелителя Подземного Царства. Лидия не могла поверить. Неужели она действительно проделала весь этот путь сама? Ее муж внушал ей, что она была неспособна даже подобрать себе одежду. И, тем не менее, вот она здесь. Любой житель Мелетиды был бы шокирован увидеть ее в этой пустоши, у входа в пещеру, известную, как Алтарь Атрея.

Вместо того чтобы оценить опасность ситуации, нежный разум Лидии был поглощен тревогой о Даксе, который был слишком мал для подобного путешествия. Ему только исполнилось семь лет, но он был хил, и ростом не выше четырехлетнего. Пока они пробирались сквозь этот зловещий пейзаж, в тяжелом тумане, охлаждающем солнечный свет, она поддерживала беззаботную беседу со своим молчаливым сыном. Когда они подошли к входу в Алтарь Атрея, красная глина под их ногами сменилась черным песком, обволакивающим каждый их шаг.

- Какое странное место, Дакс, - с напускным весельем в голосе сказала Лидия. – Здесь совсем нет травы. И птиц! Я скучаю по птичьим трелям в нашем саду. И по твоим качелям под лимонным деревом! Но нам не нужно тревожиться, любимый. Это пройдет, так же, как ночь сменяет день. И мы вскоре будем дома, в нашем саду.

Лидия постоянно пыталась наполнить радостью мир ее слепого, немого сына силой своей любви. На самом деле, она не была уверена, действительно ли он был слепым или немым. Она показывала его многим лекарям, и каждый из них настаивал на том, что с его глазами все было в порядке, как не было никаких физических отклонений, препятствующим ему говорить. Но Дакс пока не произнес ни слова, а его глаза фокусировались так, как у других детей. Чаще всего он просто смотрел в небо, словно прикованный чем-то, чего никто другой видеть не мог.

Все свои юные годы ее сын не предпринимал никаких шагов к изучению окружающего мира, как это обычно делали дети его возраста. Находясь в доме, он садился в самый темный угол. Но, при этом, выглядел счастливым на воздухе, в лучах солнца. Иногда Лидия оставляла Дакса одного на траве в саду, а сама стояла в тени арки, наблюдая за ним. Когда он думал, что рядом никого нет, он начинал водить руками в воздухе, словно его пальцы скользили по узору, видному лишь ему. Лидия не могла на это долго смотреть. Она подбегала к нему, обнимала,и сжимала его маленькие ладони своими, пока те не успокаивались в ее объятиях. Лидия не могла и думать о том, чтобы бросить его на произвол судьбы, в этом уединенном безумии.

- Видишь пещеру вон там? – спросила Лидия, указывая на грубую расщелину в скале. – Там живет Атрей. Пещера ведет к рекам, опоясывающим весь мир. Там мы найдем то, что ищем.

Лидия произнесла это с материнской уверенностью, и ее голос был нежным и теплым, как солнечный свет, льющийся из окна. Но она не представляла себе, о чем она говорила. Она посетила десятки оракулов, мужчин и женщин, служащими проводниками богов. Она часами ждала в храмах в особые священные дни, таких как Фестиваль Шторма, когда считалось, что Керан исполнял желания в обмен на кусочек морского стекла. Она писала молитвы, вкладывала в пузырьки, и бросала их к ногам Фарики, Богини Скорби. Она опробовала каждое лекарство от всех – колдунов, шарлатанов, и лгунов – если те утверждали, что могут помочь ее сыну. Но ничто его не вылечило. Ничто не сделало его похожим на других детей.

Затем Лидия услышала рассказ от Прорицательниц, служивших ее мужу. Это была притча о детях, потерявших душу при рождении. Эти несчастные отличались от Возвращенных, которые были мертвы, но которым удалось сбежать от повелителя Подземного Царства. В отличие от них, Прорицательницы описывали детей, лишенных своих душ до того, как у них была возможность ступить в мир смертных. Эребу доставляло удовольствие причинять другим боль, и если бы он мог похитить все души в мире, он бы их похитил, настолько эгоистичным и озлобленным был он на свой удел. Земли Отчаянья были, в конце концов, его творением. Его тоска и жалось к себе сочились сквозь разломы его царства и отравляли землю. Все, кто слишком долго вдыхал его воздух, становился столь же несчастным и безрадостным, как и он сам.