Терновый Оплот

— Я пришел сюда, чтобы потребовать свое наследие и встретиться с сестрой, — сказал он. — Где она?

— Это крепость рыцарей Самулара. Здесь нет женщин.

— Наконец ты сказал что-то, похожее на правду, — холодно заметил Даг. — Но давай не будем играть в игры. Мы видели молодую женщину, въезжавшую в крепость. Но мы не видели, как она уезжала.

— И не увидите. Она для тебя недосягаема, поклонник Цирика.

Даг просто пожал плечами.

— Возможно. На данный момент. Но настанет день и три кольца Самулара воссоединяться в руках трех его потомков. Скажи мне, что это значит. Какие силы это выпустит?

— Не имеет значения. Ты не носишь кольцо. Ты не можешь.

— Возможно. Но есть моя дочь, и она сделает все, что я скажу. И скоро сестра моя будет столь же послушна. Пока я повелеваю силами, не важно, на чьей руке кольцо.

Жрец развел руками. Вытянув руку, он сделал шаг вперед.

— Пришло время отдать мое наследство. Будь так добр, второе кольцо!

Когда его падший сын приблизился, в глазах Хронульфа вспыхнула боль. Ибо паладину зло Цирика доставляло мучений не меньше, чем драконий огонь. Даг Зорет это заметил, он этого ожидал. Тем не менее, он вырвал меч из рук Хронульфа и сжал руку паладина в своих руках.

— Кольца нет. Другую руку, — потребовал он.

Вызывающе, Хронульф поднял окровавленный кулак и развел пальцы так, чтобы жрец увидел — кольца нет и там. Лицо Дага потемнело от поднимающегося в нем гнева.

— Однажды, мне тогда было не больше семи, я спрятал кольцо в дыре, зияющей в дубе, чтобы оно не досталось налетчикам. Может, теперь ты сделал то же самое?

— У меня нет кольца, — заявил Хронульф.

— Посмотрим.

Даг не сомневался, что паладин сказал правду. Он знал, что разумно было бы найти способ исцелить мужчину и допросить его. Но Даг не желал быть разумным. Ярость, скорбь, безумие, вызванное его ужасным одиночеством — поток эмоций, слишком сильных и сложных, чтобы их определить и осознать, разрывал его на части. Одним быстрым движением, он погрузил руку в рану паладина.

Из горла Хронульфа вырвался негодующий болезненный рев. Даг подозревал, что прикосновение жреца Цирика приносило больше боли, чем дворфской кузнец, решивший погасить раскаленное железо о живот. Это понравилось жрецу, но было недостаточно, чтобы полностью его удовлетворить.

Не отводя взгляда от глаз отца, Даг начал повторять заклинания. Бог Цирик услышал своего жреца и его магию. Хрупкие пальца Дага внезапно стали острыми и сильными, словно митрильные кинжалы. Они рвали мышцы и плоть, приближаясь к бьющемуся сердцу паладина.

Одним быстрым движением, Даг вытащил сердце Хронульфа, показывая его еще живому отцу. Затем, так же быстро, он швырнул сердце в огонь очага. Развернувшись, Даг вылетел из комнаты, все еще тихо напевая молитву. Последними звуками, которые услышал Хронульф, служитель Тира, было шипение собственного умирающего сердца, и голос потерянного сына, проклинающего его во имя Цирика.

Глава 7

Бронвин быстро неслась по крутому склону, и звуки битвы стремительно затихали вдали. Набирая скорость, девушка скользила все дальше и дальше вниз.

Где-то на краю сознания к ней пришло понимание того, что туннель вырезан в толстой стене крепости, так что летит она почти вертикально. Обхватив себя руками за голову, Бронвин приготовилась встретить ногами дно шахты.

Однако туннель изогнулся, и она, кажется, соскользнула в какой-то дугообразный отросток. Бронвин подозревала, что шахта идет вдоль изгиба стены, но уверенности не было. Баланс и чувство направления покинули её, сметенные ощущением головокружительного падения. Времени, чтобы осмыслить ситуацию, что-то спланировать или даже среагировать, не было. У женщины не было выбора, никаких вариантов. Лишь сдаться на милость тем силам, что захватили её в свои лапы. Она понимала это без объяснений и особых раздумий, и понимание это превратило её разочарование в ярость. Было ли в её жизни хоть что-то, поддающееся контролю?

Внезапно, Бронвин почувствовала, что туннель расширился. Она больше не чувствовала стен, мчавшихся по обе стороны. Не ощущала пульсации близко расположенных камней. Пол, над которым она неслась, все еще был гладким, но теперь, казалось, его покрывал ровный камень.

Она оказалась где-то под горой, и все еще падала.

Скорость едва ли стала значительно меньше, но по крайней мере теперь, у Бронвин было место для маневра. Женщина бросилась в бок и прижала колени к груди, а затем рванулась, так сильно, как только могла. Её руки, как и ноги, не коснулись стены, но само движение имело некоторый эффект. Её дикое скольжение начало замедляться. Бронвин понадеялась, что путешествие почти кончено.