Терновая ведьма. Исгерд

Поначалу они ехали верхом — под покровом вечера, по дуге огибая высоченные стены Тернового дворца. Затем, когда дорогу преградило сплошное решето шипастых веток, спешились, стреножили пританцовывающих коней. Углубляться в непроходимые заросли животные отказались. Не помогли ни шлепки, ни окрики.

— Давай оставим их здесь. — Изольда, предпочитавшая ненадежной конской спине размеренную и куда более безопасную прогулку, сдалась первой. — Все равно роща слишком густая, чтобы передвигаться в седле.

Спорить Лютинг не стал. Во-первых, цель похода была ему неизвестна, во-вторых, намного приятнее сопровождать принцессу, чувствуя землю под подошвами сапог. Открытие показалось королевичу занятным, и он принялся выяснять, в чем причина удовольствия.

Неприглядная истина обнаружилась почти сразу: идя за Изольдой по пятам, можно было ощутить себя ее тенью, постепенно отдаться во власть азарта, подогревающего кровь, заставить чужое сердце трепыхаться в возбуждении.

— Проклятье! — чертыхнулся сквозь зубы Таальвен Валишер, рывком нагоняя колдунью, чтобы пресечь всякий охотничий соблазн.

Сосредоточенное ее лицо недоуменно выглянуло из-под капюшона и снова спряталось.

— Без чар сквозь терновник не пройти… Возьми меня за руку.

Колючая стена перед путниками и верно срослась непролазно: сунешься — выцарапает глаза, невзирая на призывное благоухание. Но чем поможет прикосновение душелова в борьбе с древней магией?

Подступая к сливовому лабиринту вплотную, он поймал обтянутые перчаткой пальцы, сжал несильно.

— Что ты задумала?

Изольда с предосторожностью повернулась назад — поглядела на темно-зеленую гряду сияющего дворца. Из высоких окон лился свет, расплескиваясь по ухоженному саду. Шпили и острые коньки чернели на фоне звездного неба.

Вряд ли из башен видно что-то кроме смазанных пятен, в которые слилась Пустошь. Да и жилых комнат, за исключением королевских покоев, в этой части замка нет.

— Я собираюсь снять ветряной амулет, — она освободилась от прикрывающей голову ткани, — и побеседовать с Исгерд… Спрячемся в гуще кустарников. Вдалеке от любопытных глаз не так рискованно ее призывать.

Свободной рукой принцесса подцепила шнуровку и с наслаждением стряхнула цепкое ветряное украшение. Тут же живительное тепло заструилось по венам, заполнило легкие. Горечь, царапавшая нёбо, бесследно растворилась.

— Дорогу!

Словно по волшебству, шипастые дебри разомкнулись, пропуская путников. Тоненькая тропинка, как шелковая лента, прильнула к их ногам.

— Нужно укрыться поглубже, на случай сопротивления. — Пошатываясь от прилива сил, Изольда повлекла приморского королевича в ветвистую темноту. — Я постараюсь любой ценой сохранить спокойствие. Но если станет понятно, что мне не выстоять…

Кулон с чертополохом лег в ладонь Таальвена. О молчаливой просьбе ему предстояло догадываться самостоятельно.

— Ты правда хочешь испытать это опять? — спросил он без обиняков, разворачивая колдунью, чтобы оказаться лицом к лицу на узкой тропе.

— Нет. Но иной возможности безопасно потолковать с тьер-на-вьёр не придумать. — Она замялась, не отваживаясь поднять подбородок.

— Безопасно? — Отголоски томительного гложущего вожделения от охоты накрыли Лютинга жаркой волной. Поведать ли Изольде, что в качестве жертвы душелова она рискует не меньше, чем в поединке с терновой ведьмой? Или пускай верит, будто он без труда сумеет сдержаться, осадить себя?

— Я имела в виду сохранность жителей города, — в замешательстве пояснила принцесса. — Не желаю подвергать их нападкам разъярившейся колдуньи повторно.

— О чем ты будешь с ней говорить?

Не уверенная до конца в успехе собственного замысла, она потопталась на месте.

— Постараюсь донести, что вовсе не обязательно класть жизнь на алтарь мести Вее Эрне. Это не принесет ни облегчения, ни радости…

— Судя по воспоминаниям Исгерд, иного смысла у ее существования нет.

— Пока… Но есть шанс отыскать его заново.

В глазах королевича проскользнуло удивление, затмившее раздумья о неуемных фейланских инстинктах.

— Постой, ты намереваешься… спасти тьер-на-вьёр?

— Если получится… Ты верно подметил по поводу тернового колдовства: каким-то чудесным образом оно прижилось во мне. В Тьер-Леране я особенно остро чувствую, как прибывает, распускается могучая невидимая сила. Что для Исгерд, боюсь, означает погибель — бесповоротную, поскольку магию, чтобы возродиться, черпать будет неоткуда.

— Зачем же щадить злодейку? — Таальвен все еще пытался уловить суть сбивчивых рассуждений.

В ответ Изольда вскипела с внезапным негодованием.

— Но ведь тебя я помиловала, хотя соблазн навсегда покончить с оковами был велик! — Шины на висках вздыбились бунтующе. — И Стефан благородно простил бесчестные мои деяния… и Хёльмвинд не держит зла за обиды…

При звуке имени Северного ветра вспышка гнева угасла. Последняя фраза прошелестела тоскливо, словно приглушенная виной за все злоключения верховного.

— Не сердись, северинская принцесса, — попросил Лютинг, теряясь, как в дыму, в ее зыбкой печали. — Я лишь человек, чающий защитить что дорого. Но как и прежде, душа моя и тело в полном твоем распоряжении.