Терновая ведьма. Исгерд

Безразличное движение плеч, означавшее «нет», не испортило седому фейлану настроя. Подперев кулаком подбородок, он продолжил:

— Возможно ли, что в неведении пребывают и сами обладающие даром?

— Я с ними не знаком…

— О, понятно… а среди членов твоей семьи не было никого с необычайными способностями?

Все еще не замечая, как беседа принимает губительный оборот, Таальвен отряхнул рваную бахрому манжет.

— Смотря что ты подразумеваешь под этим описанием. Многих из моих предков — мореходов, завоевателей — можно назвать выдающимися людьми… Столетия тому назад они высадились на голос морское побережье и научились выживать там, где другие умирали от голода…

— Есть чем гордиться, — одобрительно хмыкнул душелов. — Но меня интересуют таланты, связанные с внутренними порывами…

В замешательстве Лютинг потер переносицу.

— Готов биться об заклад, подобные имелись в достатке, иначе откуда у тебя такой дар?

— Дар? — отозвался недоверчивым эхом королевич.

— Разумеется! Ты — фейлан, Западный ветер, я понял с первого взгляда еще в харчевне трактира. Оттого и впал в крайнее смятение. — Смакуя свое открытие, Кетиль раскрошил в пальцах хлебную краюху и смахнул на пол мелкие крошки. — Одно дело, если б охотничья сущность в тебе дремала, — бывает и такое. Но она проявлялась столь ярко и незаурядно, что казалось нелепым, будто ты можешь не ведать обо всем, а мы — пропустить бриллиант в поисках юных талантливых братьев.

Вот теперь Таальвен уразумел, в какую хитроумную западню угодил. Внутри все похолодело, от щек разом отхлынула краска.

— Ты заблуждаешься…

— Разве? Тогда погляди на добычу, что тебе удалось пленить, и припомни, как именно она оказалась в твоей власти. — Отмеченные древним колдовством карие глаза воззрились в остолбеневшую принцессу. — Слышал ли ты имя до того, как настиг ее, видел ли лицо? Может, преследовал девчонку во снах, манил к себе, как истинный душелов?

— Это… не имело отношения к вашей охоте. — Стремясь оборвать поток напраслины, приморский королевич уперся руками в подлокотники, шаркнул сапогом по скользкому каменному полу.

— Так значит, особые ритуалы соблюдались?! — Обветренное лицо Кетиля торжественно просияло. — Расскажи, как все было? Ты испытал вожделение, зов?

— Нет! — Лютинг ухватился за голову. Вопреки желаниям он вдруг вспомнил день своего посвящения, ободряющую руку дяди на плече и то, как ярко горел костер в домике у седой ведуньи. Творя чары, она приняла богатое подношение от рода Мак Тир, насытила им священное пламя и затем открыла пятнадцатилетнему королевичу секрет имени, уготованного ему богами.

— Она станет твоей судьбой… — поздравил после Торстейн Мак Тир, не дивясь особо, что в жены племяннику избрана принцесса из соседнего королевства, а не безродная простолюдинка. Но ведь он, как и погибший отец Таальвена, а до того его деды, прадеды, верил в таинство древнего обряда, мудрость богов, верно?

Задумавшись об этом впервые, приморский принц опешил от того, насколько просто было бы провести его, да и десятки других, обладающих неким даром юношей: наперед шепнуть знахарке имя, угодное семье, и положиться на влечение охотника, которое хочешь не хочешь приведет фейлана к женитьбе. Но зачем? Чтобы добиться послушания, выгодных союзов?

От подозрений его замутило. Колокола в ушах затрезвонили с усиленным упорством. Но их разоряющие удары вряд ли были хуже того, что предстояло ему услышать.

— Ты говорил, что прочел обо мне в ритуальном огне… — пробормотала колдунья, напоминая о своем присутствии. — Услышал имя и сразу принял как данность…

Разочарование, сквозившее в каждом звуке, захлестывало петлей.

— А я с тех пор ненавидела, боялась тебя, словно злейшего врага…

— Вполне понятные переживания для накрепко связанной жертвы… — деловито подтвердил Кетиль, поглаживая свой перстень. — Вот только чудно, как ты не свихнулась от близости со своим преследователем. Терпеть постоянные поползновения в сторону собственной души обыкновенный человек не способен. Вероятно, замешана недюжинная сила, но все равно тебя терзают страхи, кошмары…

Потрясенная справедливостью его предположений, принцесса вдруг ощутила, как надламывается внутри прочный стержень правды, на которую она привыкла полагаться, и вслед за его крушением пускаются в беспорядочный хоровод мысли ее и чувства.

А ведь Ирифи бормотал какие-то истории насчет фейлана, нарекал Лютинга так по меньшей мере трижды за их путешествие, но колдунья сочла все фантазиями старого вихря, нелепыми настолько, что и запоминать не стала. Наивная доверчивая глупышка…

— Не слушай его, Изольда! — Таальвен метнулся к девушке. — Уйдем отсюда, просто уедем прочь!

И, наотрез отрицая череду убийственных совпадений, потянулся к ней.

Но зерна хаоса, посеянные лукавым обитателем форта, успели укорениться, пустить ростки. Зараженная ими, принцесса оттолкнула ладони своего мужа, как щупальца морского чудовища, и медленно сползла с сиденья.