Терновая ведьма. Исгерд

— О ней самой, язви буран прочную каменную кладку! Весь вечер и ночь я потратил на поиски, прочесал заводи вдоль и поперек. Сколько лугов, ох, сколько лощин загублено… Но это и к лучшему: пусть размоет водой плодородную почву пастбищ, пусть гниют леса, обращаясь в труху. Главное — рог не достать!

Засучив ногами, вихрь трижды кувыркнулся через плечо и завис вверх тормашками.

— Кость, из которой он сделан, прочна, как стены ветряной цитадели, но мне и не нужно, чтобы их рушили, перемалывали в пыль. Достаточно схоронить треклятую реликвию от чужих рук, особенно — моего несчастного владыки.

Выпалив это, Ирифи заспешил оказаться подальше от Хёльмвинда — чересчур зловещим сделался его облик — и заканючил:

— Сейчас ты во власти гнева, повелитель, но спустя месяцы сердце твое уразумеет мою правоту.

— И в чем же она заключается? — Полные презрения слова бичом полоснули по воздуху. — Скажи на милость!

От такого тона у робкого по натуре старичка окончательно поубавилось пыла, он сник, свесив на грудь острый подбородок.

— Мир Тьер-на-Вьёр сулит тебе погибель… Но вскоре, отчаявшись свершить задуманное Розой, ты бросишь бесплотные попытки и вернешься домой…

— Домой? — Черты верховного исказила исступленная гримаса, словно последняя капля переполнила чашу его терпения, и бурлящая горечь хлынула через край. — Домой после того, что со мной случилось, — пешком до самого Сеам Хор? Явиться к Эйалэ с повинной, кланяясь ему в ноги, будто бродяга? Умолять наделить толикой ветряного духа? Ни за что! И под страхом смерти я не двинусь отсюда без своей силы, равно как не нарушу клятву, данную Вее Эрне, пусть мне придется переплыть треклятое болото вдоль и поперек!

Он остервенело отшвырнул свой посох и потянулся к вихрю, забывая о том, что не властен подняться в воздух.

— Глупец! — взвизгнул Ирифи, боязливо отскакивая.

Отчаянный порыв взлохматил кудри Изольды, щедро присыпал их песчаным крошевом.

— Чтобы вновь обрести могущество, тебе вовсе не нужно служить Розе! Вспомни песнь о всевластных колдовских зеркалах…

За долю секунды ярость на лице Северного ветра сменилась потрясением. Внезапная догадка вытеснила из головы ругательства, щедро запасенные для старика, обмякший язык присох к небу.

«В зеркалах Тьер-на-Вьёр спадают любые чары, самое страшное колдовство сходит на нет…»

— Все верно, мой господин… Достаточно пересечь зачарованную толщу во второй раз, и сущность твоя вернется, а Вея Эрна лишится украденного.

— Не может быть! — Изольда пошатнулась.

Если утверждения Ирифи верны, северный верховный волен уйти в привычный ему мир в любое мгновение. Бросить на произвол судьбы Розу Ветров, не сдержать обещание, но все же стать собой — непобедимым, крылатым… Ох, лучше бы вихрю-болтуну хранить эту тайну! Каково будет Хёльмвинду, страдающему в людском теле, продолжать поход с подобным знанием?

Но, в отличие от колдуньи, верховный недолго пребывал в замешательстве. Совладав с захлестнувшими его эмоциями, он напустил на себя хладнокровный вид и принялся туже сматывать хлыст, притороченный к поясу.

— Твои россказни не имеют значения, старик. Так или иначе, я не покину Тьер-на-Вьёр без Розы.

— Все еще веришь, что она полетит с вами? — Ирифи неуклюже спикировал к дальнему озеру. И бескрылый, Хёльмвинд внушал ему трепет. Но долг оградить его от невзгод виделся верному слуге достойным поводом для неповиновения. — О, мой наивный повелитель, вовсе не этого жаждет душа ветряной владычицы!

— И чего же она хочет? — Таальвен Валишер попытался поймать старичка на слове.

Но тот вдруг зафыркал, заметался клубком, шипя и ругаясь на ветряном языке. Осмысленные речи оборвались, недавнее ликование сменилось неподдельной злобой.

— Ложь и предательство! Скверна, упадок, смерть! — Шипящие звуки беспорядочно мешались с человеческой речью, душили вихря удавкой.

Чтобы остановить сумасшедший припадок, Изольда окликнула его и прошлепала по мелководью до края болотистого омута.

— Полно убиваться. Никак не возьму в толк, почему тебе так противна мысль о помощи Вее Эрне? Она ведь и твоя повелительница.

Бури, что поднялась следом, не ожидал даже Хёльмвинд. Всклокоченный вихрь взревел, будто раненый зверь, и грудью кинулся на воду, поднял волну в три аршина, выдрал с корнем прошлогодний камыш.

— Молчи, неразумная, я зарекся на веки-вечные не служить никому, кроме четырех верховных владык! Позабыть, стереть из воспоминаний… Никогда не ступать на терновые земли!

Отпрыгнувшую на берег принцессу обдало ураганом из крошечных капель, толкнуло назад, но шторм быстро улегся: сил у мятущегося Ирифи было не так уж много. И вскоре его надрывный крик опустился до сдавленного шепота.

— Клятвопреступник! Я нарушил древний завет, но осталось недолго… Повелитель уйдет, как только удостоверится, что возродить власть Розы нельзя… я улечу вместе с ним… Не о чем волноваться…

Меркнущая на глазах тень уносилась все выше, завывания теряли скорбный тон.