Терминатор из глубинки

– А ты не догадываешься, в каком она состоянии? Ольга, что сидит на подстраховке в соседней квартире, сама едва не извелась, слушая, как Надежда всю ночь и весь день бродит по комнатам, хлюпает без перерыва, а временами срывается на плач. Докладывает, что Надежда Алексеевна глаз не сомкнула со вчерашнего утра, с тех пор, как услышала о похищении дочки.

– Кроме того, как ждать у моря погоды, какие еще можно предпринять шаги?

– Семен часок поспит, ему надо дать отдохнуть, иначе у парня крыша окончательно съедет – он уже начал беседовать с компьютерами, как с живыми – и мы попробуем более тщательно прокачать мужа Надежды. Так и непонятно, с какого бока он влез в эту историю. Бегло его уже проверили, однако никаких зацепок не обнаружили. Ни компромата, за который его могли зацепить, ни связей с криминалом, с какими-то сомнительными элементами, не высвечивается. Адвокат он относительно известный, вел пару громких процессов. Обслуживает несколько серьезных фирм. В коллегии на хорошем счету. Вот пока и все данные по нему.

– По утечке информации о дискете из прокуратуры или еще из какого другого источника также ничего нового?

– Ни малейшей зацепки, – поморщился Сергей. – Все как было, так и осталось – можно подозревать любого, кто в последние полгода общался с Надеждой. Серов составляет свои логарифмические функции вкупе с интегральными уравнениями, пытаясь связать личности, время и пространство, однако результат, сам видишь, нулевой. Говорит, не хватает пятого знака после запятой, клочка информации, чтобы задачка разрешилась.

– Что думает Дед?

– Олег Петрович в курсе всего, докладываем каждые четыре часа, как он и приказал. Дает дельные советы, но, похоже, и сам начал нервничать из-за потери нами инициативы. Я беседовал с ним полчаса назад. Сошлись на том, что другого выхода, кроме как притихнуть и дождаться подвижек со стороны шантажистов, у нас нет.

Вадим отвернулся от Сергея и вытянул из пачки еще одну сигарету. Как бы ему ни было горько, Мао и Дед были правы – надо ждать. Метаться из стороны в сторону, кидаться на каждую лакомую с виду кость непрофессионально и попросту глупо. Нет главного: кто стоит за шантажом. Более того, нет даже наметок на подобную информацию. Ждать и только ждать. А это делать он умел...

* * *

Роща, если ее можно было так назвать, состоящая из десятка затянутых паутиной, покрытых пылью низеньких карагачей, с мелкой пожухлой листвой и зловонной лужей, к которой ночью стекалась на водопой редкая окрестная живность, стояла на знаменитом Великом шелковом пути. Когда-то он, может, и считался великим, а сейчас это был малопроезжий грязный проселок, перекореженный еще с весны пробивавшимися через грязь машинами. Каждая, чтобы не завязнуть, усердно торила свою колею. Им, пятерым, уже шестые сутки сидящим в этом «оазисе», с восхода до заката приходилось наблюдать одну и ту же картину: встающее и падающее за горизонт палящее солнце, пляшущий раскаленный воздух, ровный стол земли, с редкими клочками высохшей травы, и застывшие, перемолотые скатами груды глины, уходящие вправо и влево от дороги и рощицы в пустынную степь.

Радиостанция работала в режиме дежурного приема и раз в два часа передавала короткий плавающий зуммер, означающий, что они не забыты и поставленная им задача остается в силе. Мансур Аль Асхад, неуловимый международный террорист, заочно приговоренный к смерти и столетиям пожизненных заключений многими странами мира, должен был приехать в родную деревню, где находился при смерти его отец. Данная информация поступила из источника, заслуживающего доверия, однако сроки приезда Аль Асхада были уж слишком неопределенны: «от... до».

Выброшенная в трех десятках километров от места засады группа Викинга совершила ночной марш, заняла позицию и окопалась у рощицы на пути следования террориста. Вода закончилась на третьи сутки. Пришлось рыть колодец рядом с лужей, хоть как-то фильтровать набиравшуюся за ночь гнилую вонючую влагу, обильно обеззараживать ее, высыпая во флягу минимум две ампулы с таблетками – и делить на всех. С пищей было проще – на пятидесятиградусной изнуряющей жаре есть не хотелось вовсе.

Вырытые, а точнее – выгрызенные в окаменелой почве окопчики, прикрытые сверху кусками маскировочной сети, не спасали от жгучих лучей солнца. Викинг временами впадал в забытье, и его сознание уплывало в тугие волны плавающего над землей раскаленного воздуха. Только призывный зуммер радиостанции возвращал в реальность, заставлял делать перекличку по переговорному устройству. Он вызывал залегших на своих огневых точках парней, вытаскивая их из такой же комы, в которой только что парил сам.