Терминатор из глубинки

– Понял, продолжаю... Через пару минут, когда объект начнет приходить в себя, вкалываем ему дозу «сыворотки правды». Что это такое, вам не стоит объяснять. По просьбе товарищей, – доктор показал на Вадима, – с целью ускорения процесса, мы несколько увеличим дозу. Где-то через минуту у человека появится радостное чувство, ощущение легкости и острое желание общения, короче – развяжется язык. В течение примерно двадцати минут вы можете общаться с ним, беседовать, задавать любые вопросы, вплоть до самых интимных, и получать искренние ответы. Правда, и ничего кроме правды... Отличительная особенность этой сыворотки: после окончания ее действия человек совершенно не помнит, о чем его спрашивали и что он отвечал. Действие «Прилива» будет продолжаться еще несколько часов, и наши друзья будут в этот период излишне активны и деловиты, пока их не свалит усталость. Еще один интересный нюанс: через пять-шесть часов в организме не останется никаких следов химического воздействия «сыворотки», и можно будет только обнаружить присутствие мизерных долей кофеина, входящих в «Прилив». Картинка такая, будто человек не так давно выпил слабого кофейку. Определить, каким именно препаратом с ним работали, будет невозможно. Вот, пожалуй, и все, что я хотел вам, нерадивым, напомнить. Вопросы ко мне есть? Вопросов нет и быть не должно! Приступаем?

– Погнали! Выбирайте себе партнеров сами, по душе. Монтуров – мой объект! – дал команду Вадим.

Доктор быстрыми шагами переходил от одной пары к другой, вкалывая препараты. Завершил один круг с «Приливом» и без передышки ушел на второй с «сывороткой правды». Когда наконец он закончил обход, первые объекты созрели и начали изливать сокровенное, вскрывать глубинные пласты своего сознания и совести.

Андрей подсел к Вадиму, беседующему с Монтуровым.

Вопросы следовали один за другим без передышки.

– Как тебя зовут? Фамилия, имя, отчество.

– Монтуров Игорь Витальевич.

– Откуда родом?

– Родился в Морозовске, Ростовской области.

– Сколько тебе лет?

– Сорок семь, в ноябре исполнится сорок восемь.

– Какое имеешь образование?

– Экономическое, незаконченное высшее. Поступил в институт в Ростове, не доучился, попал на кичу.

– Сколько раз отбывал наказание?

– Было две ходки.

– За что сидел?

– Первый раз в молодости прошел по хулиганке, второй раз, в начале восьмидесятых – за разбойное нападение.

– Какие были сроки?

– Три года и восемь лет.

– В каких местах отбывал наказание?

– Первая зона в Мордовии, а следующий срок – в лагере строгого режима в Коми, под Ухтой.

– Когда вышел из последнего лагеря?

– В восемьдесят девятом году.

– На «законника» короновали?

– Нет, оно мне и не нужно. Это пускай недоумки тешат себя воровскими званиями. Мне достаточно денег и дела, а ярлык ни к чему – не греет, не гладит.

– Как от криминала пришел в бизнес? Был уголовником и вдруг превратился в крупного предпринимателя.

– А кто у нас от праведной и правильной жизни стал богатым? Праведникам место у храма на паперти. В бизнесе жизнь еще круче, чем на зоне. Сначала свои по мелочи помогли, барыгой заделался, всякой хренью торговал. Потом в определенные круги вошел, завязки, нужные знакомства появились. А там и приватизация подоспела. Капитал кое-какой имелся, а главное – голова на плечах была и советы умных людей помогли. Сначала коготком влез в нефтяной бизнес, а потом потихоньку, шажками, дальше пошел. Кого нужно – купил; кто сильно мешал – того убрали с дороги.

– Какой у тебя пакет акций в «Сибвесте»?

– Тридцать три процента и от брата подвалило одиннадцать. Всего – сорок четыре.

– А почему подвалило?

– Никита в мае погиб, я прямой наследник.

– Что с ним случилось?

– По дурному делу залетел. У него с мозгами всегда тяжело было – под беспредельщика косил. Отправился за бугор и там зацепил бабу из Генеральной прокуратуры, что под нас копала, покуражиться захотел. Она в это время как раз туда поехала, вернее – послали по его просьбе. Влез в это дерьмо, местные его и завалили. Жаль братишку, но рано или поздно с ним это должно было случиться – так и не отошел рассудком от зоны.

«Не знает подробностей эпопеи в Сьерра-Марино», – отметил про себя Вадим и задал очередной вопрос:

– А в чем причина, что он так хотел покуражиться над этой женщиной-следователем?

– Она вызывала брата на беседу. Возвратился весь нервный, взвинченный. Сказал, что еще ни один мужик так наизнанку не выворачивал его на допросах. А самое обидное, что заело Никиту: баба конфетка, а рвет на куски, как Трезор грелку. Вот самолюбие и взыграло.

– Так если эта баба под вас копала, может быть, ее просто следовало убрать?

– А зачем? Ее и так выкинули из Генпрокуратуры. Она же не только меня задела, а потянула ох какие тонкие и серьезные ниточки, ведущие далеко и высоко. Не стоило ей влезать в эту кухню. Хочешь быть хорошим псом, лай на того, на кого хозяин укажет, а брехать попусту на его друзей – работа бестолковая и неблагодарная, можно и поленом по морде получить.

– Ну и что? Ее выкинули из прокуратуры, а компромат, что она наработала, куда делся, ведь может в любой момент всплыть?