Терминатор 1965

Достал блокнот, купленный в столичном киоске, заточил простые карандаши и после трапезы за пять минут наваял очаровательную Леночку в образе сексапильной проводницы. В лучших традициях пин-апа, как полагается: форменная юбка выше колен, ножки стройные, грудь торчком, губки пухленькие, лицо строгое. Стоит комсомолочка у «нашего» одиннадцатого вагона поезда «Москва-Красноярск» и билеты проверяет. Из пассажиров узнаваем только Миша, пялящийся, аж рот приоткрыл, на грудь девушки, остальные же члены отряда исключительно затылки демонстрируют, хотя по гитаре можно опознать Серёгу, по шевелюре и чемодану Егора...

Картинка получилась на загляденье, я ещё в Поветкино, когда «расписывал» руку под почерк Виктора, попробовал себя в «высоком искусстве», призвав Слияние «включиться по полной программе». И теперь я такой ас карандаша (могу и мастером кисти/красок стать, но зачем?) что лучшие художники-графики нервно курят и проливают водку (и виски) на свои убогие творения. Утрирую, конечно, но не так чтоб и сильно утрирую. Киборг жеж! Глаз - алмаз! Рука - циркуль!

Парни как увидели «картину» руки свои потянули.

      - Ша, комсомол, не лапать!

      - Вить. Ну дай поближе позырить.

      - В окошко женской бани будешь зырить.

      - Лен! Ермакова! Иди сюда. Иди, говорю, тут ЧэПэ.

      - Славка, ты дурак, какое ЧэПэ?

      - Да она иначе не подойдёт.

      - Что у вас случилось? Не пьёте?

      - Как можно, Ермакова. Вот Виктор решил в нашу дорожную стенгазету дружеский шарж нарисовать.

      - Правда? Покажите, Виктор. Ой, что это?

      - Это не в стенгазету, Леночка, это вам. В подарок. От меня лично.

      - Но это...

      - Красивым девушкам — бесплатно. Держите.

Аккуратно вырвал листок из блокнота (так, первый пошёл, ещё 95 листов в наличии) и передал отчаянно покрасневшему комсоргу, неотрывно (пардон за «отрывную» тавтологию) ей в глаза глядючи. Та что-то растеряно пискнула, типа «спасибо» и удалилась в свой шестиместный «плацкартокубрик» откуда вскоре послышались восторженные девчачьи визги.

      - Понабегут сейчас, - пророчески изрёк Лукич, - ты, Виктор, где так здорово рисовать выучился? И главное быстро как.

      - Велика и обильна талантами земля русская, Владимир Лукич, да никак им применения не найдут должного.

      - Это да, это точно, - согласно закивал матёрый снабженец, - Витя, а давай к нам в Ачинск. Устроим в наше строительно-монтажное художником оформителем, работа непыльная, полдня или больше личные дела можешь делать.

      - Пиши адрес, Владимир Лукич, если на берегах Енисея не пофартит, переберусь к вам, в края чулымские. Стерлядка то есть в Чулыме, не всю ещё извели?

- О! Да ты рыбак! С такими асами сведу, закачаешься!

      - Замётано, Владимир Лукггч. Буду в Ачинске, непременно загляну.

Не успели мы с Лукичём перекинуться нехитрыми короткими фразами, как в наш отсек забежали Света, Наташа, Оля, Галя, Олеся и ещё одна Наташа. И предсказуемо заканючили. Ага, щас, обрушу ради случайных попутчиц схему обогащения, как же. Непреклонно послал комсомолок-доброволок, заявив, что стыдно советским девушкам клянчить, а для Лены исключение сделал, потому что она командир, строгий и принципиальный человек и у неё грудь и ноги красивые.

Последний аргумент, как я и рассчитывал, прекратил вымогательство-попрошайничество, ошарашенные таким комплиментарным хамством девчонки словно мешком пыльным отоваренные, ушли к себе и долго хихикали. А потом и просто ржали на весь вагон, получая замечают от проводницы и «семейно-детных» пассажиров.

Лукич преисполнился к брянскому бухгалтеру нешуточным уважением и, вчистую игнорируя комсомольцев, предложил Виктору Сергеевичу «принять на сон грядущий». Будущие строители Красноярской ГЭС, уязвлённые самим фактом отнесения их к молокососам, не приглашением их за «взрослый стол», заспорили как незаметно от Ленки вытащить из рюкзаков и употребить портвейшку.

Пока Лукич хлопотал, подрезая сало и огурцы, принюхивался к самогонке, каковой я был снабжён в дорогу «заботливой» жёнушкой, я мигом наваял портрет ачинского снабженца за работой. Только вместо ножа Владимир Лукич ухватился за ручку, а левой рукой трубку телефонную придерживал, явно какого-то разгильдяя распекая. За спиной же Лукича висел плакат, на котором я схематично, «вмелкую» повторил своё «полотно» с Еленой-проводницей.

Задарив «картинку» соседу, приняли по паре стопок его водки, и неспешно продолжили, чередуя с самогонкой и мужской беседой о космосе и бабах. Алкоголь я мог по желанию расщеплять мгновенно, либо оставлять состояние «приятного подпития». Расслабление было крайне необходимо, недели не прошло после чудесного, просто фантастического «переброса» так что я позволил себе немного «отпустить вожжи»...

Рисовать однако ж не перестал и когда Лукич прервал свой нескончаемый рассказ о суке начальнике транспортного цеха их доблестного СМУ-72, у меня были готовы четыре эпических картины.

      - Ну Витюха ни...я ты мастак. Это ж надо!

Молодёжь, конспиративно, из горла выдувшая первую бутылку портвейна, пододвинулась посмотреть работы мастера.

- Бл...!

      - Ух ты.

      - Дай сюда.

      - Здорово!