Терешкова летит на Марс

– Мы сидим в редакции, разводим руками и всем говорим: мы ничего сделать не можем, вы же понимаете, выпейте чаю, – в красках расписал Игорь, растопырив пальцы, как Крамаров в сцене про дерево. – Вот и вам, то есть нам, я говорю: тут мы ничего сделать не сможем. Тьфу. Живем, как…

Но помогла все же пресса, хотя – другая, и по-другому. Помог случай.

В «Таймс» вышла статья. (Боже, как роскошно это звучит, хочется сесть у камина и раскурить трубку.) Точнее, так. На популярном ресурсе Inosmi, болезненно в те месяцы любимом, появилась статья Дэвида Робертсона из лондонской «Таймс» в переводе Евгения Еремина. На работе Максим, едва встретив этот перевод в интернетовских дебрях, громко возликовал. Нет, не зря он собирал так старательно статейки в красной папке! Папка часто возилась в ДК «Авангард» или в другие залы, где собирались «друзья компании». Статьи часто множились и раздавались – с темными ксероксными полосами, тянувшимися по тексту, как по киношедевру. Статьи часто помогали. В «АРТавиа» любили впечатлительных.

Но эта английская статья была просто жемчужиной для коллекции. Приведем целиком.

Турбулентное эхо прошлого

Самолеты марки «Ту», летающие над территорией России и Китая, внушают ужас еще до взлета. Есть нечто приводящее в замешательство в том, как бортпроводники демонстрируют правила безопасности, предписывающие пассажирам в случае чрезвычайной ситуации пользоваться аварийными канатами.

Бортмеханики орудуют гаечными ключами вдоль проходов, а в ходе предполетной подготовки мощными ударами забивают панельную обивку на место.

Когда самолет взлетает в воздух, они исчезают в туалетах, часто вместе со степенными бортпроводницами, и на протяжении всего полета из-под туалетной двери выбивается сигаретный дым. Тем временем пассажиры начинают искать удобную позу, чтобы укрыться от потоков морозного воздуха, проникающего в щели плохо пригнанных аварийных люков.

Регулярно повторяющийся процесс доставки спиртных напитков в кабину пилотов всегда вызывает определенное опасение, но, по крайней мере, этим можно хоть как-то объяснить внезапные скачки скорости самолета. У «Туполевых» нет системы круиз-контроля, и когда пилот решает «поддать газку», пассажиров силой перегрузки вдавливает в кресла.

Ну и, конечно же, еда на борту таких самолетов оказывает на пассажира такое же воздействие, как 12 часов жесткой болтанки в воздухе. Неудивительно, что Фидель Кастро в свое время шутил, что полет на самолете «Аэрофлота» представляет не меньшую опасность для его жизни, чем покушение ЦРУ.

Гнетущее состояние гражданских самолетов советской эпохи метко подмечено натовскими условными обозначениями. Ту-134, созданный на базе бомбардировщика и даже имеющий прозрачный обтекатель, в котором может разместиться стрелок, назвали «Жесткий», а Ту-154 дали название «Небрежный».

Оправдывая это название, экипаж Ту-154 на подлете к греческому аэропорту в 2000 году забыл выпустить шасси, и самолет, прежде чем пойти на второй круг, чиркнул брюхом по взлетно-посадочной полосе.