Теплый сентябрь

Господин офицер, ответьте мне! Вы бы отправили своего человека в тыл к большевикам с важным заданием впереди, наступающей на русские пулемёты системы "максима", пехотной цепи ваших солдат? И это действие ваш человек должен проделывать по несколько раз в сутки в течение недели? Более того, он должен остаться в живых, добраться до цели и выполнить своё важное задание, пытаюсь убедить немца, что я не красный индюк. Я хочу служить великой Германии! Приносить пользу! Дайте мне возможность, и я докажу, что нужен Германии. Мне стало обидно, и я немного сорвался. Прошу меня простить - нервы не выдержали! А битьём вы меня не испугаете! В ленинградских Крестах меня бил следователь, потом метелили костоломы из НКВД, когда допрашивали в особом отделе ПВО, пытаясь выбить, что работаю на немецкую разведку. Они хотели узнать, когда и кто меня завербовал! Глупцы! А ещё меня били ваши солдаты, когда я перешёл фронт. Били просто так - развлекались от скуки! Спасибо, что сразу не шлёпнули! А ведь я на себе вынес с поля боя вашего раненого "унтер-офицера". Вот теперь и вы... Даёте волю рукам. А главное, что вы совсем мне не верите! этой фразой заканчиваю свой монолог....

Обер-штурмфюрер внимательно смотрит мне в глаза, словно пытаясь своим острым взглядом проникнуть внутрь тела и вытащить наружу всю правду, он молча шагает несколько раз туда-обратно по кабинету, подходит ко мне, и, медленно подбирая русские слова, отвечает на мои слова:

В ваших словах есть, как это... сдравый смысл. Но фсё рафно, пока это лишь слова, большинство из который пока нет возможность провериать. Да, я немного горячился, прошу прощений, нервы ест не только у фас и они тоже не ест из металл. Мы обязаны фсё проверять, чтобы найти истин. В наших делах никакой обид быть не должно. Если вы говорить правда, то мы уже скоро будем решить как с вами поступать дальше. Предлагать вам хорошо оплачиваемый работа на великую Германию или отправить вас в одну из наших специальный школ, где надо пройти обучений и получать прекрасный возможность проявить себя, софсем как вы хотеть, и даже не бесплатно. Поэтому вот, для начала, гестаповец протягивает мне лист бумаги с моей фотографией, наклеенной в левом верхнем углу листа, с машинописным текстом. Это ваше согласие о сотрудничестве со службой "СД". Будете сообщать о том, как сложатся ваши дела в "Абвер". Это будет не часто. Теперь простой формальность - внизу этот лист надо ставить свой подпись, дав возможность мне ознакомиться с обязательством, Генрих любезно протягивает мне самопишущую ручку для подписи.

Я подписываю обязательство, стою в нерешительности и жду, что мне прикажут делать дальше...

Сегодня вопросов больше нет! Вы, Вольдемар, можете пока уходить в сфой "А-блок", заканчивает "беседу" обер-штурмфюрер. Напоследок он пристально смотрит в мои глаза и предупреждает: Но если вы, хоть немного нам тут лгать - повешу за шея, в самый центр апель-плац, вон там, вместе со словами немец кивает головой на окно, из которого виден лагерный плац и виселица.

Bewachung!(Охрана!) громко произносит оберштурмфюрер и, когда в дверях появляется солдат-конвоир, он громко командует: Этого пленного увести обратно в "А-блок"! Выполняйте!

Генрих опять начал говорить мне "вы" - а это уже говорит о многом! На этот раз пронесло? Или мне только кажется? Посмотрим, что они предпримут в следующий? такие мысли пришли на ум, прежде чем меня выпроводили из гостеприимного кабинета и, в сопровождении охранника, вернули в свой блок...

Глава 15. Разговор в автомобиле

После разговора по душам с русским перебежчиком оба мужчины разместились в салоне автомобиля и покинули территорию лагеря для военнопленных. Их путь лежал в сторону Сиверской. Шофёр шикарного легкового "Хорьха" ехал не быстро, тщательно объезжая ямы и колдобины на дороге, стараясь, чтобы находящихся в новеньком салоне пассажиров не сильно трясло. Комфортный салон, в котором разместились "абверовцы", от переднего сидения и места водителя был отгорожен прозрачной звуконепроницаемой перегородкой, так что пассажиры могли спокойно говорить, совсем не опасаясь, что будут услышаны кем-то посторонним.

Скажи мне Макс, как твоё впечатление от увиденного нами субъекта, которого зацепил Венк? начал разговор мужчина постарше, по ходу дела спиртовым ватным тампоном стирая со своего лица красноту грима. Мне показалось, что он далеко не глуп.

Господин майор... начал отвечать мужчина помоложе, но был перебит на полуслове, замолчал и стал слушать, что ему говорит старший: Макс, прошу Вас, бросьте свою субординацию и говорите проще! Мы ведь сейчас совершенно одни и даже не на строевом плацу. Я ведь уже просил Вас называть меня по званию только в присутственных местах или на приёме у "Старого Лиса".