Тёплый ключ

Конечно, рядом с Лизой сразу оказывается Галя. Не проходит и десяти минут, как дошколята уже водят хоровод, ходят по кругу, переваливаясь с боку на бок, как утята, и дружно повторяют вслед за Галей и Лизой:

Просто-ква!
Просто-ша!
Простокваша хороша!

Громче всех выкрикивает считалку белоголовая девчонка-коротышка; видно, что она в полном восторге от новой игры и от новых людей.

А Дарья Матвеевна, оживлённая, весёлая, в лихо сдвинутой набекрень белой панамке, носится, спотыкаясь, по двору. То она около Алексея Ивановича — показывает, где бы лучше поставить качели, то возле колодца — нужно набрать воды для строителей, то в зелёном домике — по хозяйству.

Ответственное дело Фролов поручил Родиону. Сняв гимнастёрку, Родион обтёсывал столбы. В его руках топор, сверкая лезвием, взлетал и опускался на жердь то с силой, делая глубокие поперечные зарубки, то хлопотливо постукивал, как дятел, снимая ровные полоски коры. Смолистая щепа отлетала брызгами, капли пота блестели на спине Родиона, под загорелой кожей перекатывались мышцы.

— А может быть, он плотник? — шепнула Саше Лиза Бабкина.

— Вполне возможно, — сказал Саша. — А впрочем, нет…

— Почему?

— Да не знаю, как тебе объяснить… Такой находчивый, такой опытный организатор — и вдруг плотник.

— Дурак, — сказала Лиза. — Пётр Великий, как известно, тоже был плотником.

Да и Фролов и плотник и организатор хоть куда. Вот он, приспособившись на поленнице дров, как на верстаке, обстругивает доску для сиденья качелей; рубанок так и мелькает в его ловких руках, стружка кудрявится, летит под ноги, а доска из корявой и шершавой становится гладкой и чистой. А вот уже Фролов возле Юры и Саши, учит их, как правильно действовать поперечной пилой: не жмите, не толкайте, тяните легонько на себя, и она сама пойдёт… А потом бригадир проверяет глубину ямок, которые выкопал Егор Лукьянович, и принимается выдалбливать долотом шипы на концах жердей, чтобы плотно вогнать в них перекладину — зафитилить её, как он выражается. Всё у него спорится, везде он успевает да ещё улыбается при этом, скалит белые зубы, весело и азартно.

Галя просто засмотрелась на него.

— Алексей Иванович, — говорит она лукаво, — а ведь вы совсем не такой, как на фотографии. Там вы хмурый, недовольный. Почему это?

— Да так уж вышло, — отвечает Фролов. — У меня, понимаешь, взрывчатка в скалу заложена, люди расставлены — момент серьёзный. А тут нелёгкая принесла фотокорреспондента. «Стойте, — говорит, — спокойно, сделайте волевое, мужественное лицо». Ну, я и сделал, как умел.

Дарья Матвеевна, мурлыкая какую-то песенку, вытянула из колодца бадейку со свежей водой, перелила её в эмалированное ведро.

— Умойтесь, работники, отдохните. А вы, девочки, ведите малышей в дом. Сейчас они тоже вымоют лапы, пора их в самом деле простоквашей покормить.

Родион отложил топор, достал из кармана часы, взглянул на них, покачал головой и стал надевать гимнастёрку. Потом, присев на крыльцо, принялся завязывать свой заплечный мешок.

Пионеры с беспокойством посмотрели на него.

— Товарищи разведчики, надолго ли вас отпустили из лагеря?

— Мы обещали Валентине Петровне вернуться к восьми часам, — сказал Саша Колечкин.

— Ну, до восьми далеко. Оставайтесь тут, поработайте ещё.

— А вы, Родион Григорьевич? А вы?..

— Вы теперь в надёжных руках. Передаю вас бригадиру, как эстафету. А мне всё-таки надо двигаться. Ничего не поделаешь — служба.

Вот тебе и раз! Как же так?.. Пионеры растерянно смотрят друг на друга, на Родиона. Они совсем забыли, не думали, что должен наступить такой момент. И вот теперь он наступил: Родион уходит.

— А я думала, вы их пионервожатый, — сказала Дарья Матвеевна.

— Да и я так думал, — сказал Фролов.

— Алексей Иванович, ведь вы потом научите ребят, как лучше дойти до их лагеря, правда? — спросил Родион.

— Будьте спокойны, — откликнулся Фролов, — обеспечу доставку. Временем располагаю: у нас, у взрывников, работа начинается с вечера.

— Вот и отлично, — принимайте эстафету, — сказал Родион. — Будьте здоровы, Дарья Матвеевна, до свиданья, Егор Лукьянович. До встречи, ребята.

— До какой встречи? — забеспокоились пионеры.

Родион неопределённо махнул рукой, улыбнулся. Он вскинул рюкзак на плечо, вышел за калитку и зашагал по дороге к лесу.

Егор Лукьянович тоже начал прощаться: долго благодарил, приглашал в гости, в лесничество, — покажу, мол, грибные места — и ушёл по своим делам.

Солнце сдвинулось за печную трубу соседнего дома. Над посёлком всё ещё стояла знойная тишина, только рыканье самосвалов доносилось с перекрёстка да малыши вразброд топали и квакали понравившуюся им считалку:

Просто-ква,
Просто-ша…

— Обидно, — сказал Саша Колечкин. — Был Родион и нет Родиона.

Глава десятая НАПАРНИКИ

После простокваши с творожной ватрушкой малышей уложили на тихий час. Утомлённые новыми впечатлениями, играми и необычным шумом, они только поморгали ресницами и тут же уснули. Карапуз, укравший длинный гвоздь, и белобрысая девчонка спали, смешно разинув рты.