Теплоход "Иосиф Бродский"

Девушка достигла края подиума, на мгновение застыла. Стало видно, как змейка качает беспощадной ядовитой головкой, готовая укусить. Малютка застонал. Когда жрица, повернувшись на каблуках, мелькнула соболиным хвостиком и пошла обратно, переставляя восхитительные ноги перед самым лицом Малютки, тот полез в карман. Извлек узкий сафьяновый футляр, где лежали женские, усыпанные бриллиантами часики, предназначенные для суженой. Извлек драгоценность и в упоении кинул красавице. Та подхватила дар на лету и, не глядя на дарителя, удалилась по ковру.

Аметистовый прожектор погас. Вспыхнул ровный свет. Все нажимали пульты для голосования, подносили к губам бокалы и аплодировали. Оба оркестра утомленно умолкли. И среди воцарившейся тишины сочно прозвучала пощечина. Это взбешенная Луиза Кипчак припечатала свою изящную, но увесистую пятерню к толстой, гладко выбритой щеке Франца Малютки.

— Ты потный кобель!.. Похотливый кабан!.. У тебя весь разум помещается в яйцах!.. Я подарила тебе свою невинность, породнила с аристократической фамилией, ввела в высший свет!.. Старалась превратить тебя из неотесанного мужика и бандита в человека комиль-фо!.. А ты кидаешься на первую встречную блядь, позоришь меня перед обществом!.. Вот что значит моя первая морщинка!..Ты заметил ее и побежал к другой!.. Вот что значит первое дуновение осени, посыпающей голову женщины серым пеплом, накладывающей на чело первые признаки увядания!.. Я ухожу от тебя, негодяй!.. Прикажи капитану спустить шлюпку. Уплыву в ночь, и пусть на берегу я стану жертвой грубых мужиков, неотесанных русских крестьян, за освобождение которых от колхозного рабства отдал жизнь мой благородный отец!.. Капитан, шлюпку! — патетически воскликнула Луиза Кипчак, указывая на берег, где светились тусклые огоньки нищей деревеньки.

— Дорогая, ты не так меня поняла! — силился бъясниться Франц Малютка. — Это был невольный порыв!.. Я принял ее за тебя!.. Мне в глаза попали какие-то цветные частицы, и я потерял рассудок!..

— Не говори ничего, мерзкий обманщик и коварный изменник!.. Капитан, шлюпку!.. О моя первая морщинка посланница близкой осени и неизбежной зимы!.. О моя бедная маменька, делающая себе каждый месяц подтяжку, наматывающая на металлический винт свою нежную аристократическую кожу!

Стеклярусова, услыхав вопль возлюбленного чада, кинулась с кулаками на обидчика. Но вовремя опомнилась. Обернулась к верному Токе и раздраженно прошептала:

— Винтик поверни, дуралей!

Тока залез ей за шиворот и повернул на пол-оборота тайный винт, отчего вся кожа мадам Стеклярусовой натянулась, как барабан, издав легкий треск.

— Отпусти немного, — прохрипела мадам Стеклярусова ртом, который разъехался до ушей и никак не сдвигался.

Тока ослабил винт. Дама в изнеможении опустилась на стул, забыв, зачем подымалась.

Между тем общество кинулось утешать прекрасную Луизу. Все упрекали Малютку, тот смущенно сопел, топтался на месте. Мучился, видя, как по прекрасному лицу возлюбленной текут обильные слезы.

Вновь заиграл одесский квартет. Под пение негромких скрипок на освещенный подиум поднялся Словозайцев. Он был изящен и прост. Движения его были уверенны и элегантны.