Теплая Птица (отредактированный вариант с альтернативной концовкой)

выхватывает рыбку из воды. Чешуя блестит на солнце. И рыбка уже в руке у

человека; бьется в твердой, как доска, ладони. Человек ухмыляется, встряхивает

длинными седыми волосами. Это - Киркоров.

Бледный свет проникал в окно моей квартиры. На столе - пустая бутылка

из-под зеленки, напоминающая о вчерашних визитах. Я поморщился: в висках

глухая боль. Однако нужно собираться – сегодня важный день.

Подняться с кровати оказалось не так-то легко. Как быстро привыкаешь к

теплой постели!

Давно ли я был игроком и проводил ночи на деревьях в Джунглях?

К черту! Я вскочил, несколько раз отжался от пола; подхватил свитер и

куртку, оделся. Кровь быстрее побежала по жилам. Так-то лучше.

В банке, принесенной отцом Никодимом, осталось примерно треть тушенки.

Вкусно пахнет, зараза! Ухмыльнувшись, я поставил банку на стол, так и не

притронувшись к тушенке. Взял тварку, стал жевать, запивая холодной водой.

В дверь постучали.

-Открыто.

Высокий стрелок замер на пороге.

-Приказано явиться в Главк.

Значит, пора. Я поднялся с заскрипевшего стула, окинул взглядом свою

квартиру. Увижу ли снова эту печку, стол и кровать? Кажется, недолго здесь

прожил, а вот на тебе – взгрустнулось.

Стрелок привел меня к одному из административных зданий Второй

Военной.

-Следуйте туда, - указал на массивные двери, охраняемые автоматчиками.

Я двинулся к дверям, но не успел войти в Главк. Мне навстречу, в

сопровождении двух особистов, вышел отец Никодим.

-Долго дрыхнешь, Артур, - он хлопнул меня по плечу. – Так недолго

продрыхнуть собственное провозглашение в конунги.

Особисты и караульные стрелки вежливо засмеялись.

-Сюрприз, ваш крест, был больно горяч, - сказал я. – С такой трудно уснуть.

По лицу отца Никодима разлилось самодовольство.

-Рад, что Вика тебе понравилась. Редкостная шлюха.

-Да, - я кашлянул. – Спасибо, ваш крест.

Блестя на солнце черной краской, к зданию подрулил автомобиль. Тот

самый. На пулевые пробоины наложены жестяные заплатки, которые ремонтник,

видимо, еще не успел закрасить.

-Ну, что ж, пора, - подал голос отец Никодим и пошел к машине.

Особист распахнул перед ним дверцу, затем несильно толкнул меня в

плечо:

-Залезай.

Внутри все было, как раньше. Розовое сиденье, розовый мех на потолке и

стенках, баба на коврике все так же раздвигает ноги.

-Садись, Артур.

Отец Никодим хлопнул рукой по сиденью, выбив тучу пыли. Я сел рядом с

главой ОСОБи. Слева примостился особист со снайперской винтовкой - быстро

они находят замену погибшим.

-Трогай, - бросил отец Никодим в спину шоферу (тоже, кстати, новичку).

Машина дернулась и поползла в сторону железнодорожного депо, юля на

обледенелой дороге.

-Куда мы едем, ваш крест?

-Как куда? – отец Никодим взглянул на меня, как на полоумного. – На твое

провозглашение, разумеется.

-Оно будет на базе?

-На базе.

Глава ОСОБи задумчиво посмотрел в окно, за которым тянулись бараки.

-Я понимаю, тебе хотелось бы стать конунгом в Цитадели. Собственно, там

всегда и проходят провозглашения… Но, я решил…

-Не беспокойтесь, ваш крест, - воскликнул я. – Меня все равно, где именно

меня провозгласят. Лишь бы поскорее!

В глазу отца Никодима блеснул чертик.

-Молодца, Артур. Так и надо.

-Подъезжаем, ваш крест, - подал голос особист.

Из-за широкой спины шофера я увидел выстроившихся в шеренги стрелков,

как во время рождественских испытаний. Черт подери, да тут никак не меньше

тысячи бойцов! И все они греются на морозе ради меня…

-А Лорд-мэр здесь? – ровным голосом поинтересовался я.

-Лорд-мэр? – приподнял бровь отец Никодим.

-Я думал…

–Не обижайся, Артур, но ты не такая большая птица, чтоб ради тебя на

плацу появлялся Лорд-мэр…

Ну, конечно. Провозглашение в конунги – это, наверное, такая же

обыденность в Армии, как, скажем, зачистка. Лорд-мэру недосуг заниматься

подобными пустяками… А что, если бы он все-таки появился на плацу? Просто

так, поглазеть. Неужели я убил бы его? И что бы это дало? Христо, зачем ты

послал меня сюда? Я уже ничего не понимаю…

-Р – равняйсь! – рявкнул седобородый офицер, как только из машины

появился отец Никодим. – Пр-риветствие!

Тысяча глоток послушно:

-Вторая- Военная – База – салютует –тебе – отец!

Офицер протянул отцу Никодиму мегафон.

-Возьмите, ваш крест.

Глава ОСОБи кивнул и, поднеся мегафон к губам, крикнул:

-Слава Лорд-мэру!

-Слава, слава, слава!

-Мы собрались здесь, чтобы почтить заслуженной наградой доблесть

нашего брата…

Усиленный динамиком голос отца Никодима разносил по плацу слова о

подвиге, о самопожертвовании, о славе. При всем желании я не мог принимать

эти слова на свой счет и с нетерпением ждал, когда он закончит свою речь.

-Я желал бы, чтоб каждый стрелок в минуту опасности, грозящей

начальству…

Да, опасность действительно была. В виде «шишки» Варяга, жаждавшей

проникнуть в святая святых сущности его креста…

-Вел себя так же, как стрелок Артур, которого, милостью и волей Лорд-мэра

мы провозглашаем сегодня конунгом Армии Московской резервации!

Шеренги встретили заключительную фразу отца Никодима нестройным

славословьем Лорд-мэру. Был также и свист, и неодобрительные выкрики: весть о

выскочке, пребывающем в Армии без году неделя, а уже дослужившемся до