Теперь всё можно рассказать. По приказу Коминтерна

Поэтому я тороплюсь. Кто знает, что ждёт меня в будущем. Надо писать быстрее... Люди должны знать правду во всей её неприглядности, во всём её уродстве. Именно это сейчас необходимо. «Подбирать слова» – это трусость.

Тут надо вывалить на читателя всё таким, какое оно есть. Да, грязь-грязища, но зато правда.

Надеюсь, эта книга хоть немного пошатнёт власть учительской корпорации. А уж в том, что эта корпорация сильна, – сомневаться не приходится. Наши государственные школы, раскиданные по городам и посёлкам России, представляют собой своеобразное государство в государстве, настоящий архипелаг...

Эх, на Солженицына потянуло, хотя никакой я не Солденицын, не Политковская, не Новодворская... Потому что я – леворадикал, коммунист, почти анархист. Либералов я ненавиду. Всегда ненавидел, а сейчас ненавижу особенно. В конце концов именно эти сволочи и привели к власти нашего императора Пу И, которого мы все вынуждены терпеть десятилетиями! Я не могу лгать, подобно Солженицыну, и передёргивать, подобно Политковской. Нет, я решил писать правду, – её одну и буду писать.

Тем более, что мне и сочинять ничего не надо. Жизнь Российского школьника – это такой беспросветный кошмар, что страшнее и придумать невозможно.

Хватит, наверное, мусолить уже предисловие, пора заняться делом и поведать вам обо всём... Словом, ещё одна деталь.

Впервые идея написать мемуары ко мне пришла в четвёртом классе. Пришла от мамы.

Тогда я уже успел хватить того самого школьного ужаса сполна, но всей глубины его пока что не ощутил. Тогда Мама моя уже ужасалась, тряслась (впрочем, как и теперь) и однажды сказала мне, что, мол, жаль, что теперь писатели не пишут про школу рассказов. А то, мол, были когда-то хорошие «Денискины рассказы» Виктора Драгунского, но они теперь устарели. Напиши, мол, сынок, что-нибудь новенькое в том же духе.

Новенькое... В том же духе...

Вот оно, это новенькое! Хотел писать «Денискины рассказы», а получаются «120 дней Содома», пытаюсь подражать Драгунскому, а подражаю де Саду. Если в моей книге р есть юмор, то он либо чёрный, либо пошлый.

Каковы причуды капризной Клио! За какие-то сорок-пятьдесят лет добрый школьный мир «Денискиных рассказов» превратился в настоящий ад, в кровавую оргию сатанистов, фашистов, работорговцев и педофилов.

О причинах этой трансформации мы ещё поговорим.

А теперь же приступим к делу.

 Глава первая. Семья.

Я родился в Москве от отца и матери. Случилось это 13 марта 2001 года.

Отец мой, Владислав Нигматулин, – некогда очень богатый, но к тому времени уже разорившийся бизнесмен. Мама моя, Людмила Курбанова, – к тому времени уже домохозяйка.

Отец мой родом из Грозного, столицы Чечни. Это сказалось на нём очень сильно. С самого детства ему приходилось драться с чеченами (именно так он их всегда называл) за свои человеческие права. В Чечне ничего не даётся легко, а особенно человеку нездешнему. Приходится бороться за каждый глоток свежего воздуха, за право пройти по дороге, за право видеть солнечный свет не только из окна и особенно за право дышать. Жизнь – это борьба. Эту истину отец усвоил с детства.

В молодости он занимался плаванием. На время он даже вошёл в юношескую сборную РСФСР. Он выучился на тренера по плаванию в Педагогическом университете имени Льва Толстого. Потом служил радистом в Афганистане.

Войны мой отец всегда ненавидел. «Война – это грязь, кровь и смерть!» – говорил он мне часто.

Позднее, в 1987 году, отец приехал в Москву. Здесь он занялся бизнесом. В 1990-Е годы он превратился в миллионера, но после кризиса 1998 года он всё потерял.

Вскоре после этого родился я.

У моего отца было четыре жены, одна из которых фиктивная. Именно поэтому я имею двух старших братьев. Одного из них зовут Артур, а другого – Энвер.

Артуром (он родился в 1981 году) отец гордится. Он выучился на финансиста в Высшей школе экономики, а теперь занимает руководящую должность в одном американском банке. Платят ему там не просто большие, но поистине сумасшедшие деньги.

А вот об Энвере (этот родился в 1991 году) отец и вспоминать не хочет. Ныне он живёт с третьей женой моего отца в Лондоне. Там де он выучился (на деньги моего отца, конечно же), а теперь не может найти работы. Именно поэтому живёт он теперь на отцовские деньги, которые вечно просит. Отец всегда даёт, но всё равно недоволен.

Отец моего отца, то есть мой дед по отцовской линии, – был военным моряком. Он служи на Чукотке, в Ревеле и в Дербенте. Потом вышел в отставку.

Он оставил мне в наследство прекраснейший советский кортик 1947 года выпуска. Красивый кортик. Я его берегу. Он сейчас хранится у меня дома завёрнутый в советский флаг.

Бабушка моя по отцовской линии много лет проработала медсестрой. Она знает невероятно много. Многое она повидала.

Один раз бабушка Луиза (таково её имя) раскалывала о том, как она с подругой попала в шторм на Аральском море. Они тогда направлялись на пароходе из Аральская в Муйнак.