Теорема сводных

Вольфганг обреченно вздыхает.

– Я скажу медсестрам, чтобы тебя покормили и дали плед. Теодор лежит в реанимации, но скоро его переведут в обычную палату. Сообщу всем, что ты родственница и можешь туда заходить.

Я легонько киваю.

– Спасибо…

– Если что-то произойдет, звони, ладно?

– Ладно…

Вольфганг, не говоря больше ни слова, направляется к выходу. А я остаюсь сидеть в пустом зале, наслаждаясь тишиной и потоком мыслей, который меня резко кидает в сон.

По всей видимости, кто-то ночью меня накрыл пледом, потому что, распахнув глаза, я обнаруживаю себя в нем. Я тянусь и, встав с дивана, смотрю на время. Восемь утра. Скорее всего, сейчас будет обход, так что мне удастся перехватить того доктора, который вчера приходил к нам.

Не успеваю я выйти в коридор, как мне встречается медсестра.

– Простите!

Медсестра доброжелательно улыбается мне.

– Да?

– А Теодора Гюнтера уже перевели в обычную палату?

Медсестра задумывается.

– Вы его невеста?

Я молча киваю.

– Пойдемте на пост, посмотрим, есть ли какая-то информация.

Я нервно сглатываю и направляюсь следом за медсестрой. На этаже тихо, даже слишком тихо для больницы. Подойдя к посту, медсестра заходит за стойку и начинает просматривать информацию в компьютере. Ожидание тянется слишком долго.

– Да, его уже перевели в палату. Проводить вас?

Мое сердце трепещет. Кажется, я сейчас потеряю сознание.

– Да, будьте добры!

– Пойдемте! – отвечает медсестра и ведет меня за собой.

Мне хочется бежать впереди нее, но я понимаю, что это бессмысленно. Поэтому, пытаясь держать себя в руках, я смирно ступаю следом. Мы доходим до неприметной белой двери со стеклянным окном.

– Вот. Если вдруг что-то будет нужно, подойдите на стойку и нажмите кнопку вызова медсестры. Точно такая же есть рядом с кроватью пациента.

– Хорошо. Спасибо.

Девушка оставляет меня одну и уходит по своим делам. Моя рука зависает в воздухе, по телу пробегает мелкая дрожь. Выдохнув, кладу руку на дверную ручку и нажимаю на нее. Дверь легко поддается, и я захожу внутрь.

Посередине стоит кровать, на ней лежит Тео. Он тихо спит, окруженный различными медицинскими устройствами. Палата просторная. Около окна стоит диван, к кровати Тео пододвинуто кресло. Я понимаю, что это палата-люкс, потому что есть телевизор, небольшой стол и даже холодильник. Слева – ванная комната с туалетом и душевой кабиной.

Приборы тихонько пищат. Я медленно подхожу к Тео со стороны кресла. Сводный сопит. Его дыхание – ровное. На мониторе показывается его спокойный пульс. Я медленно наклоняюсь к нему и целую в лоб.

– Привет, – тихо говорю я, чтобы не разбудить его – Тео по-прежнему спит. – Я надеюсь, что ты быстро поправишься.

На лице у Тео ссадины. Его левая рука перебинтована с лангеткой. Под белой медицинской распашонкой, по всей видимости, тоже скрываются бинты. На правой руке стоят катетеры. Зрелище не из лучших. Но самое главное – Тео жив. А значит, он поправится.

Сев в кресло, замечаю под столом сумку Тео. Интересно, кто ее принес? Неужели медсестра? Не придав этому большого значения, я аккуратно беру Тео за руку и кладу голову рядом с ним в ожидании, когда он проснется.

Сколько я так лежу – непонятно. Я даже теряю счет времени, когда вдруг чувствую, что сводный крепко сжимает мою руку. Резко поднимаю голову и вижу, что Тео улыбается мне.

– Тео! – восклицаю я и, поднявшись с кресла, спешу его обнять.

– Ah, Bonbon! – отзывается он жалобно.

– Прости-прости! – тараторю я.

– Ты меня убьешь так!

– Прости!

В его голубых глазах виднеется радость. Я едва могу сдержать подступающие слезы.

– Как ты? – спрашиваю я.

– Дерьмово, как видишь, – смеется Тео, но сразу же осекается.

Его лицо кривится от боли.

– Не смейся, а то сам себя убьешь, – шепчу я ему, усаживаясь на кровать.

– Главное, что в последние минуты своей жизни я буду видеть тебя, – отзывается он.

Богом клянусь, я едва сдерживаюсь, чтоб не стукнуть его за такие ужасные слова!

– Юмор у тебя и посмертно будет распирать легкие, – фыркаю я.

– Все ради того, чтобы ты улыбалась.

Мое сердце трепещет от нежности. Даже сейчас, когда Тео плохо, он думает обо мне. Это дорогого стоит.

– Я так испугалась…

Тео поднимает руку и дотрагивается до моей щеки. Его губы пересохли, и он их облизывает.

– Но со мной же все хорошо, – говорит он, улыбаясь. – Я живой. Правда, меня еще нужно починить…

– Нужно, – со слезами на глазах соглашаюсь с ним.

Дотронувшись рукой до руки Тео, которую он держит на моей щеке, я чувствую всю ту нежность, которую сводный хочет мне отдать.

– Ты нас всех напугал…

– Знаю, – шепчет Тео. – Прости…

Я склоняюсь к Тео и робко целую его. Это самый нежный и в то же время переполненный любовью поцелуй, от которого у меня на долю секунды перестает биться сердце.

– Как ты узнала?

– От Марии-Луизы.

Тео удивленно смотрит на меня.

– От нее?..

– Да. После того как тебя кто-то сбил, тебя спас Ганс.

Тео резко меняется в лице. Наверное, его шокировала эта новость.

– Ганс?

– Потом скажешь ему спасибо, что он ехал в нужное время в нужном месте.

Тео нервно сглатывает. Его пульс ускоряется, приборы начинают пищать чаще.