Теорема сводных

Молчание тяготит. Неуютно, дискомфортно. И с каждой пройденной секундой мне все сильнее хочется вывести Теодора на чистую воду. Но я не понимаю как. Тот Теодор, которого я увидела неделю назад, и тот, который сейчас стоит передо мной, – это два разных человека. Первый Тео – раскрепощенный нахал, не знающий границ и совершенно не замечающий меня. Второй Тео – обеспокоенный и тревожный, старается не встречаться со мной взглядом.

Сглатываю, собираюсь с духом и начинаю:

– Тео, послушай…

Сводный поднимает свои глаза, словно ждал момента, когда я к нему обращусь.

– Мне кажется, что…

В кухню резко врывается Мария-Луиза.

– Oh, du bist doch gekommen! Ich dachte, du hast die party vergessen! (О, ты все-таки пришла! Я думала, что ты забыла о вечеринке!) – восклицает она радостно.

– Nein, ich habe es nicht vergessen (Нет, не забыла), – отвечаю с улыбкой на лице.

Как Марии-Луизе удается все время оставаться позитивной? Откуда у нее силы радоваться каждому новому дню? Эти вопросы для меня – загадка. Впрочем, она, по всей видимости, и сама не знает на них ответы.

– Пойдемте в гостиную!

Подбежав ко мне, Мария-Луиза берет меня за руку, но через мгновение ее улыбка пропадает с лица.

– Ой, я помешала, да? Вы тут общаетесь?

– Да не…

– Да, – перебивает меня Теодор твердым голосом.

Мария-Луиза кидает на моего сводного серьезный взгляд. Точно не знаю, сколько они друг друга буравят, две секунды или три, но в воздухе повисает холодное напряжение. Еще чуть-чуть, и полетят искры по всей кухне.

Но вскоре Мария-Луиза мило улыбается мне и говорит настолько искренне, что я не совсем понимаю, что было пару секунд назад:

– Ну ладно, я пойду. Вы знаете, где меня найти!

А после скрывается в дверном проеме.

Теодор соврал. Мы не разговаривали. Мария-Луиза никоим образом нам не помешала.

Вновь встречаюсь взглядом с Теодором. Сводный ухмыляется и, держа в руке половину яблока, огибает столешницу, которая служит дополнительным столом. Он останавливается передо мной. Смотрит свысока, обжигая холодом. Склоняется, оперевшись руками о стол.

Я ощущаю его яблочно-сахарное дыхание на своей коже. Слышу бешеный стук его сердца. В горле резко пересыхает. Ком тревоги подскакивает к гортани и застревает пробкой. Мне трудно дышать.

Теодор, кажется, испытывает то же самое. Я чувствую это, хотя по виду сводного сразу и не скажешь. Облизываю пересохшие губы и…

Совершаю ошибку.

Дыхание сводного становится тяжелым. Его взгляд перескакивает с моих губ на глаза и вновь на губы. Я вижу, что Теодор что-то скрывает от меня. То, чего я знать не должна. Между нами усиливается напряжение, и мое сердце начинает биться чаще.

– Что ты хотела мне сказать? – спрашивает Теодор так сладко, что у меня трясутся коленки.

Как этому засранцу удается заставлять меня одним лишь взглядом чувствовать себя… неуютно?

– Я… – хриплю в ответ.

Но понимаю, что ничего дельного в голову не приходит. Ровным счетом ничего, одна пустота. Дыхание становится прерывистым.

Теодор склоняется еще ближе, так, что я могу разглядеть каждую ресничку. Нет. Мы не должны стоять так близко. Это неправильно. Это возмутительно. Однако я ничего не могу с собой поделать.

– Я… – шепчу снова едва слышно.

– Ты… – продолжает дразнить меня Теодор.

– Я…

Теодор склоняется еще ближе. Сердце пропускает удар. Мир вокруг нас словно замирает. Мне нечем дышать. В висках пульсирует. Ладони потеют. Еще мгновение, и…

Теодор застывает. Он смотрит на меня странным взглядом. Впрочем, я и сама себя едва контролирую. Факт того, что меня тянет к Теодору, пожирает мое сердце. Как такое возможно?

– Я слушаю тебя очень внимательно, – кокетничает он, продолжая сверлить меня своими холодными глазами.

Я сглатываю. Бешеный ритм сердца стучит в висках, да так громко, что больше ничего не слышно.

– Я хотела… – чуть ли не шепотом говорю.

Но засранец меня перебивает.

– Чего ты хотела, Bonbon? – издевается сводный, словно испытывает мое терпение.

Его теплое дыхание опаляет мою кожу. Мне неуютно, но при этом странное желание закрадывается в сознание плотнее, чем мне хотелось бы.

– Сказать, что…

Тео тянется ко мне. Мы оба понимаем, что произойдет в следующую секунду. Оба знаем, что нас влечет друг к другу, и это мало того что странно, так еще и… волнительно? Мысли в голове растекаются теплой молочной рекой, которая заставляет усомниться в правильности наших действий.

Назад пути нет.

Бледные тонкие губы Тео манят меня. Впрочем, засранец не стесняется показывать то же самое. В горле резко пересыхает, когда между нами остаются считаные сантиметры. Я точно слышу биение сердца сводного. Интересно, слышит ли он биение моего?

Следующее мгновение может стать роковым для нас. Меня терзает сомнение, что нам стоит это делать. Но как устоять перед таким, как Теодор?

Теодор замирает. Я замечаю на его лице тень насмешки. Он легонько касается указательным пальцем кончика моего носа и лукаво улыбается.

– Забавная ты, Bonbon, – весело говорит засранец и отстраняется от меня.

Я тяжело дышу. Не знаю, сколько времени должно пройти, чтобы мое беспокойное сердце пришло в норму.