Теодор и Бланш

— С ума сошла! Ведь этой ведьме ничего не стоит его во что-нибудь еще похуже обернуть! Видела бы ты, что здесь пять лет назад творилось!

— Я и видела. Вы же знаете, Маргерит.

Экономка покачала головой.

— Вы видели бурю и световой смерч. А я видела, как все эти ужасы подчинялись легким движениям ее рук!

Бланш потупилась.

— Но ведь она ничего не сделала Теду? Сегодня?

— Она сказала — подумает! — Маргерит схватилась за сердце и села на скамейку. — Ох, Бланочка, Бланочка… Эта ночь будет страшной!

— Почему?

— Маршбанкс сказала, что будет колдовать. Велела никому не выходить из своих помещений…

Девушка чуть не подпрыгнула от восторга.

— Я пойду поглядеть!

Старушка грустно на нее посмотрела.

— И оставишь Теодора?

Девушка покраснела.

— Вы правы, — медленно проговорила она. — Если я уйду, неизвестно, что станется с ним… А из-за чего они поссорились, Маргерит?

— Из-за тебя.

— О! Как это?

— Спроси у Теодора, — экономка лукаво улыбнулась. — Но знаешь, я от него не ожидала… Милорд защищал твое доброе имя, Бланш!

— Да?.. — поразилась Бланш. — В каком смысле?

Маргерит всплеснула руками.

— В том самом! Ну, беги, пока Маршбанкс не начала. С минуты на минуту пробьет одиннадцать!

Девушка опрометью выбежала с кухни. Она промчалась стремглав по господским помещениям, влетела в башню и с первым ударом часов была на чердаке, с треском захлопывая дверь.

Теодор встретил ее улыбкой.

— Я принес вам тюфяк, Бланш. Больше мне ничего не позволили…

Она смутилась.

— Мы можем поменяться, ваша милость. Из вашего торчит солома, он рваный и грязный, а мой такой новенький…

— Нет, Бланш. И больше не будем об этом!

— Хм… Мне кажется, я уже говорила, что не люблю, когда со мной так… — она запнулась, припоминая подходящее слово, несколько часов назад выученное в словаре, — …так без-а-пе-лля-ци-он-но разговаривают!

Герцог улыбнулся.

— Простите, Бланш! Я больше не буду… Если бы вы знали, как мне импонирует, — не остался он в долгу, — ваша независимость!..

— Что у вас стряслось с Марш?

Он изумленно уставился на нее.

— Откуда вы знаете?

— Сорока на хвосте принесла… — пропела девушка.

— Мы повздорили.

— Ну да! — фыркнула она. — Из-за чего? Из-за меня?

Милорд улыбнулся, подходя вплотную к девушке и заглядывая в глаза.

— А вы считаете, что не стоите ссоры? Вы ошибаетесь! Вы заставили меня позабыть свой страх перед Маршбанкс, основанный на эгоизме, отбросить всяческое здравомыслие, вы помогли мне поверить в себя… Вы спасли меня, появившись здесь… Я начинаю верить, что вдвоем мы выживем: защищая друг друга!

— Милорд, я…

Бланш не успела договорить. Над башней раздался страшный треск, словно раскололось небо, замок загудел, завибрировал, сверху посыпался сор… Еще один удар, от которого трещинами пошли стены — и от камней начало исходить слабое, но постепенно набирающее силу розовато-фиолетовое свечение…

Девушка коротко вскрикнула, глаза ее наполнились ужасом. Сверху сыпались мелкие камешки — и не очень мелкие.

— Тед!.. Боже мой, замок разваливается, бежим скорее, Тед!..

Герцог едва успел схватить ее.

— Успокойтесь! Если мы побежим, мы погибнем. Не бойтесь, Бланш. Пока мы стоим здесь, с нами ничего не случится…

Она подняла на него свое лицо со вздрагивающими губами, ставшее таким милым в своей беззащитности. Глаза ее были полны страхом и безграничным доверием. В этот момент она полностью, всецело вверила ему свою судьбу, положившись на его слово. Теодор ответил ей ободряющим взглядом. Если б он сам верил в то, что сказал ей!

Бланш не чувствовала колебаний молодого человека, она просто приникла к нему всем телом, словно ища защиты. А когда очередной удар потряс замок до основания, и все вещи рухнули на пол, и ветер, свистя, ворвался в открывшиеся щели, кружа и завывая, как демон, и юноша схватил девушку, чтоб она не упала — Бланш уткнулась головой в его плечо и вздрагивала от каждого громового удара.

Снаружи царила ледяная мгла. Бойницы светились фосфорическим мерцанием, там в воздухе что-то завывало и ухало — но Тед больше не испытывал боязни. Бланш была в его объятьях, обезумевшая от ужаса, и он ощущал ее тело, обнимал ее гибкую талию и хрупкие плечи, щеки его касались ее легкие волосы…

Теодор обнял одной рукой девушку за спину, а другой погладил по голове — осторожно и нежно.

— Не бойтесь, Бланш…

Он говорил ей что-то успокаивающее, мечтая, чтобы буря никогда не кончалась… Ноги его подкашивались, горло сжимало спазмами, по телу волнами прокатывались то озноб, то жар, сердце бешено колотилось… Вновь в его объятьях была женщина, но впервые ему было от этого так хорошо! Голова шла кругом.

И вдруг повисла тишина. Глубокая и холодная. Свет от камней поблек, а затем вовсе рассеялся. Воцарилась темнота — а потом вновь, сама собой, потрескивая, загорелась свечка.

Бланш глубоко вздохнула, опомнившись, и постаралась осторожно высвободиться из рук милорда. Теодор отпустил ее, хотя это было тяжелее смерти.

Девушка, смущенно потупившись, дрожащей рукой тщетно пыталась заправить за ухо выбившуюся капризную прядку.