Тени мудрецов. Часть 2

Криво, натужно, сопротивляясь, но дух сильнее. Толстая привязка, много энергии через неё мертвый вождь получил. Хватит больше, чем на несколько мгновений. Я надеюсь. Хочется успеть.

— Тебе понравилось это имя?

— Это имя понравилось тебе, — завершает пароль-приветствие дух и перелезает на водительское место, чтобы выпустить меня из машины.

Говорящей и послушной куклой будет ждать здесь, пока я решаю сразу несколько проблем.

Удачно Остий поспешил расквитаться с Тиберием. Очень кстати. Представить не мог, какой красоты комбинацию я выкручу из его ситуации. А ею залюбоваться можно. Не знаю, что подстегнуло сильнее и привело к нужной мысли — ненависть разведчика, ощущение провала или желание уничтожить мерзавца? Предателя, чуть не убившего Наилия, ублюдка, собиравшегося изнасиловать меня. Вместо страха и отчаяния я чувствовала темную силу Леха. В его духе расклад. Хаотичный, разрушительный и совершенно черный.

— Сагайдат! — зову я, пробиваясь сквозь толпу обратно в длинный дом. Она оборачивается и шагает навстречу, выставляя вперед руки, чтобы я не налетела на неё. — Сагайдат-ирна, я нашла белую ведьму!

Теперь её очередь успокаивать и тащить в тихий и пустой угол. В сторону от сидящих за столами лиеннов. Свадьба еще не началась, но распорядитель уже стоял на возвышении. Придется отложить церемонию, мне понадобится Рагнар.

— Говори, — теребит за рукав его мать со взглядом чуть менее безумным, чем у Создателя во время озарения. — Кто она?

— Он. Его зовут Остий Вир. Цзы’дарийский капитан разведки и гость на свадьбе Великого вождя. Он привез на планету…

— Подожди, — перебивает Сагайдат и кривится в гримасах от удивления до ядовитого сарказма и обратно. — Остий — мужчина. В легенде ясно говорится о трех женщинах.

Первый нюанс, но его легко обойти. Пожалуй, гораздо проще, чем все остальное. Я облизываю пересохшие губы и тихо шепчу, наклонившись к её уху:

— Он спит с мужчинами, как женщина. У нас их называют мужеложцами, у вас не знаю, как.

Сагайдат округляет глаза, громко фыркает и закрывает рот ладонью. Строго говоря, разведчик спит и с теми, и с другими. Привязок к мужчинам давно не было, но склонность осталась. Я помню, как он обнимал Тиберия, захлебываясь от похоти.

— Чем докажешь?

— Он сам признается, — говорю тихо, но Сагайдат все равно тащит дальше в угол, практически прижимая к стене. — Я заставлю его. Способности позволяют.

— Хорошо, если так, — кивает она. — Небесный сброд атаку готовил? Говорила я сыну, опасно свадьбу в длинном доме играть. Все главы родов собрались с семьями. Ударят по нам из-за облаков, никого не останется. Эриданские мальчишки — пыль, их жизнями легко пожертвуют. Нужно было короля в заложники брать.

— Не будет атаки, — отвечаю настолько тихо, что едва шевелю губами и пальцем отодвигаю платок Сагайдат от её уха. — Небесный сброд привез болезнь в Северные земли. Настолько страшную, что она уничтожит всех лиеннов.

Легенда должна подтвердиться. В неё верили так долго, что ничего слабее геноцида не примут. Атаку можно отбить. На крайний случай, свернуть свадебную церемонию и сбежать. И только цзы’дарийский вирус без вопросов и оговорок подходил на роль великого зла, грозящего смертью лиеннам. Правда всегда страшнее любых выдумок.

Я рассказываю замысел Наилия, предаю любимого мужчину, Тиберия ждет трибунал за разглашение военной тайны, но иначе это сделает Остий, и меня убьют, как белую ведьму. Настоящий предатель победит. Избавится от духа и побежит рассказывать Рагнару, кто прячется под платьем черной служанки. Я должна успеть первой. Свалить на разведчика чужую вину и отправить на казнь. Это война. Я защищаю свою семью. Жизни своих детей.

— Ильят заболела, — продолжаю говорить. — Первая из всех. День-два и она умрет. За ней те, кто был рядом. Трогал её за руки, дышал с ней одним воздухом, пил из одного кубка. Сразу трое, пятеро, семеро. Потом умирать будут семьями, деревнями, целыми родами. Болезнь чрезвычайно заразна, её невозможно остановить.

Сагайдат нервно трет руки, хватается за голову. Не верит, смеется и боится больше всего на свете. Ильят сидит за столом и пьет огненную воду, но мать смотрит на сына рядом с невестой. Великого вождя, легенду, смысл её жизни. Больнее нельзя ударить. Отнять ребенка у матери, все равно, что убить её.

— Чем докажешь? — как в бреду повторяет она. — Чем докажешь? Чем?

— Таблетки, — закрываю второй пробел в задумке отчаянной ложью. — У разведчика при себе маленькая коробочка с белыми кругляшами. Растираешь их в пыль, рассыпаешь в воздухе, и болезнь распространяется через воду, еду, дыхание.

Остий хоть и в гражданке, но медикаменты у него в форменном комбинезоне обязаны быть. Стандартный набор, положенный по Инструкции. Если мне поверят и обыщут его палатку в лагере, или вещмешок, в который убрал форму, то обязательно найдут. На маркировку не посмотрят, в лабораторию на анализы отдавать не станут. Прикоснуться никто не решится. Любую таблетку от кашля за смертельный вирус примут и сочтут достаточным доказательством.